Лейла Берг - Маленькие рассказы про маленького Пита

— А вы знаете, что вы ещё должны сказать? — спросил Пит.

— А что я ещё должен сказать? — удивился человек.

— Вы должны сказать „пожалуйста“. Вот что вы должны сказать! Разве неправда?

— Пожалуйста, покажите мне птицу, — сказал человек.

Пит взял его за руку, и они подошли к стенке. Птичка по-прежнему спокойно сидела там. Человек осторожно взял её своей большой рукой, и она вся поместилась в его кулаке, высунув наружу голову. Пит снова погладил птичку и опять удивился, что она такая мягкая и такая нежная. Потом он приложился щекой к её щеке, потому что ему очень хотелось, чтобы она ему что-нибудь шепнула. Но птица ничего не сказала.

— Это птенчик, — объяснил человек. — А это его мать подняла такой шум на дереве: она его зовёт.

— Почему же он не летит к ней? — спросил Пит. — Он её не слышит?

— Он просто ещё не умеет как следует летать, — сказал человек. — Вниз он слетел сам. Ведь лететь вниз легче, чем наверх. А взлететь на дерево он сам не сумеет. Надо ему помочь.

И человек понёс крохотного птенчика в своём кулаке обратно к дереву. А Пит бежал впереди.

— Его мама здесь, в ветках! — закричал Пит, смотря наверх.

Человек посадил птенчика на ветку так высоко, как только мог достать.

Птица-мать стала опять звать своего сына. А птенец захлопал крыльями, потом вспорхнул и стал перелетать с ветки на ветку, всё выше и выше, стараясь изо всех сил, пока не долетел до своего гнезда. Человек и Пит посмотрели друг на друга.

— Как вы думаете, спросил Пит, — его мама будет на него сердиться?

— Не думаю, — ответил человек. — Скорее всего, она его как следует покормит.

Пит подумал минутку, потом сказал:

— Моя мама сделала бы то же самое. Дала бы мне желе, и крем, и кекс, и меренги.

Он кивнул человеку и опять зашагал на горку. Он запел свою весеннюю песенку, которую сам сочинил:

О! Это был особенный день!

Однажды Пит спускался по лестнице задом наперёд. Так ему больше нравилось. Правда, это отнимает гораздо больше времени, особенно когда много ступенек, но Пит никуда не спешил и осторожно спускался, держась за перила.

Он уже добрался до конца лестницы, как вдруг услышал на улице шум: „Гланк! Гланк! Гланк!“

— Паровой каток! — закричал Пит и, повернувшись, кубарем скатился вниз.

Он помчался по улице навстречу новенькому зелёному паровому катку. Его тень неслась рядом.

Тень не знала, что сходить с тротуара на мостовую не полагается, и протянулась поперёк улицы, длинная и чёрная.

Пит остановился у самого края тротуара, так, чтобы паровой каток наехал прямо на его тень. „Что-то с ней будет? — думал Пит. — Ну ничего, это её, дурочку, проучит — пусть не ложится поперёк дороги!“

„Гланк! Гланк! — тарахтел паровой каток. — Гланк!“

Но переехать тень он так и не смог: тень сразу же поднялась и прислонилась к его стенке, да так и держалась, пока каток проезжал мимо Пита, а потом опять преспокойно улеглась на мостовую.

— Погоди ж ты у меня! — сказал Пит. — Попробую ещё разок!

Он помчался по улице, обогнал каток и стал так, чтобы уж на этот раз машина непременно переехала его тень. Но опять ничего не вышло. Пит опять удивился.

Он вынул из кармана пустую спичечную коробку и кинул её на мостовую перед самым катком. „Ну, а теперь что будет?“ — подумал он.

Пит зажал руками уши и зажмурил глаза. Он был уверен, что раздастся страшный треск.

Но никакого треска не было. Каток по-прежнему ровно гудел: „Гланк! Гланк! Гланк!“

Пит открыл глаза и увидел на мостовой расплющенную спичечную коробку. А паровой каток катил себе дальше, как будто ничего не произошло.

Пит снова побежал за катком. На ходу он вытащил из кармана мягкий, теплый кусок пластилина, скатал шарик и бросил его под каток.

— Буду считать до десяти! — решил он зажмурившись. — Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять!

Когда Пит снова открыл глаза, пластилина на мостовой не было. Он исчез. А паровой каток катил себе дальше, с грохотом поворачивая своё огромное колесо, к которому прилип кусочек пластилина.