Василий Попов - Республика девяти звёзд

Через час теплоходик остановился у низенького дощатого причала. За ним раскинулись бескрайние россыпи горячего, чистого песка. Дальше, за песчаной полосой пляжа, в зелени деревьев белели домики какого-то посёлка.

Когда все сошли на берег, тётя Тонна захлопала в ладоши и, когда наступила тишина, объявила:

— Ребята! Порядок у нас такой: сейчас раздеваемся и немного отдыхаем. Затем — купание. Но никому не заплывать дальше дежурных из восьмого отряда. Купаемся пятнадцать минут.

— Ну, сегодня можно будет и подольше покупаться, — вдруг сказал Николай Серапионович. — Вода — как парное молоко. Он усмехнулся и подмигнул ребятам. — И доктора нашего Зои Борисовны сегодня с нами нет. А часы у меня. — Он похлопал ладонью по большим часам, прикрывавшим его запястье. — Старые у меня часы, часто останавливаются. — Он поднял руку, чтобы умерить бурю восторгов, и строгим голосом закончил: — Только предупреждаю: кто заплывёт за дежурных — тот больше купаться не будет.

Лёжа на песке и глядя на купающихся ребят, Николай Серапионович сказал тёте Тонне:

— Какое это чудо — южное море! Сколько радости, сил, бодрости дарит оно людям!

Тётя Тонна вздохнула, помолчала и потом ответила:

— Да, море прекрасно. Только не напрасно ли мы, Николай Серапионович, нарушаем сегодня режим купания?

— Нет, не напрасно, Антонина Михайловна, — серьёзно ответил начальник лагеря. — Не напрасно, потому что это нарушение оправдано — ребята уже акклиматизировались, и купание ничего, кроме пользы, не принесёт. Ну, а режим ради режима — это просто глупость.

Николай Серапионович несколько минут наблюдал за хмурым, неподвижным лицом тёти Тонны.

— Поймите, Тонечка, — снова заговорил он. — Порядок в жизни необходим. Но, если вся жизнь будет идти по строгому расписанию, если всё в ней будет расписано по секундам, — то ведь тошнить начнёт от такого порядка. Я, например, за разумный порядок. Но и за то, чтобы были в нашей жизни и неожиданности: борьба, преодоление трудностей, искания. Вот я, дорогая моя, не согласен с вашим планом проведения праздника моря.

— Почему? — нахмурилась тётя Тонна.

— А потому, что не нашёл я в нём ничего нового. Всё то же, что и в прошлом году было. Ну, вылезет из моря чудище с мочальной бородой, которое мы представим ребятам как сказочного Нептуна. Ну, попляшут русалочки и золотые рыбки, прочтут нам наши девчонки и мальчишки стихи о море. Ведь всё это уже было, было десятки раз! А ребята ждут и ищут нового.

— Я не знаю, — пожала плечами тётя Тонна. — Во всех лагерях праздник Нептуна так проводится.

— Вот это-то и плохо, что во всех! — Николай Серапионович положил свою руку на широкое запястье Антонины Михайловны. — И знаете что? Я поручил всем пионервожатым представить нам свои планы проведения праздника моря. А мы с вами отберём лучший.

Начальник лагеря ещё раз взглянул на недовольное лицо тёти Тонны.

— А теперь пошли купаться, Тонечка. Море — оно такое: всё плохое настроение разом смывает.

И через несколько минут возле причала он уже ловил с мальчишками краба. И кричал азартным, весёлым голосом:

— Гони его к берегу! А главное, в песок не давай закапываться!

Антонина Михайловна смотрела на весёлую возню около причала и с возмущением думала:

«Он уже пожилой, а характером, как мальчишка».

И вдруг старшая вожатая ощутила что-то вроде зависти к этому полному, немолодому человеку, который так весело и беззаботно смеётся с ребятами в тёплой прозрачной воде.

Венера Светловидова охраняла ворота на пляж. С важным видом она разгуливала возле железной решётки, то и дело поправляя красную нарукавную повязку.

Откуда-то из дебрей серебристого лоха вынырнуло трое девчонок из самого младшего, первого отряда. Они замерли в нескольких шагах почтительно взирая на дежурную.

— Почему твоя кофточка насквозь просвечивает? — спросила круглолицая девчушка с красным, шелушащимся носиком-пуговицей.

— Она нейлоновая, — с самодовольной усмешкой пояснила Венера.

— Ну что! Я же говорила, что кофточка нейлоновая! — торжествующе воскликнула курносенькая девчушка.

— Не кофточка, а блузка, — поправила Венера. — Мне её папа из-за границы привёз. Такой ни у кого в лагере нет.

— Ни у кого? Только у тебя?

— Да. Только у меня. Она очень дорогая.

— Так ты, значит, буржуйка?

Венера удивлённо взглянула на курносенькую и поджала губы.

— Почему это я — буржуйка?