Василий Попов - Республика девяти звёзд

Витька хлопнул Альберта по плечу и горячо воскликнул:

— Нет, правильно, Альберт! Всё правильно! Я тоже хочу жить в палатке, а не в палатах! В палатах пусть живут больные и слабые! А вот почему для нас строят палаты — я и сам не знаю…

— А потому, что их строят взрослые, — усмехнулся Игорь. — Для них лучше жить в палатах и кушать на столиках, покрытых белыми скатертями. Почему-то теперь среди взрослых мало Миклухо-Маклаев, готовых жить так, как живут дикари…

— Ну, это ты зря! — закипятился Алёшка. — Среди взрослых, если ты хочешь знать, тоже много настоящих, весёлых людей. У нас во дворе есть такой дядя Сема. Он уже совсем седой, прямо белый, а с нами в футбол играет, на рыбалку ходит… Ну, конечно, бывают и такие, как тётя Тонна. У них вместо сердца — ходики тикают — тик туда, тик обратно… И никогда не заспешат, никогда не отстанут!

Последний кусочек солнечного диска нырнул в море, и волны сразу потемнели и отяжелели. Над лагерем разнёсся сигнал горна.

— Пора спать! — хмуро, неохотно проговорил Альберт. Пошли, ребята!

Они медленно поплелись к своему корпусу. В лагере — в спальнях, в столовой, по аллеям — вспыхнули яркие электрические лампочки.

— Так ты всё же думаешь, что Верка на нас насплетничала? — спросил Витька.

— Больше некому, — пожал плечами Алёшка.

— Ну да! Ведь когда мы Зине стучали. Верка тоже высунула свой нос в окно! — подтвердил Игорь.

— Вот в том-то и дело! — Витька покачал головой. — Это же дурой надо быть, чтобы показаться нам, а потом сплетничать! А Верка — нюня, конечно, размазня… Но она не дура! И Зина ручается, что Верка не донесёт. А Зина, я вам скажу, она в этих делах разбирается…

Из-за кустов быстрой, пружинистой походкой вышел Арташес Геворкович. Белая майка туго обтягивала его мускулистую грудь, подчёркивала тёмный загар. На руке физрука алела повязка дежурного.

— Спать, орлы, спать! — весело крикнул он.

— Идём, Арташес Геворкович! Уже идём! — ответил ему мальчишки.

— Мировой мужик! Простецкий! — проговорил ему вслед Витька.

— Он же обезьяной работает! — засмеялся Алёшка.

— Ну, знаешь… Мало ли что бывает! Ошибся я, значит! — возразил Витька.

А Арташес Геворкович ещё долго ходил по территории лагеря. Он обошёл спальные корпуса, утихомирил неугомонных мальчишек, вздумавших играть в чехарду в коридоре. Потом разогнал стайку девчонок, собравшихся в одной из палат, чтобы поболтать в темноте и обменяться своими немудрёными секретами. Затем физрук поговорил со старичком сторожем, ночами охранявшим территорию лагеря. Он видел, как погасли последние огни на кухне и в прачечной. Сонная тишина и мрак окутывали лагерь, когда он вернулся в канцелярию, где был телефон и стояла кровать-раскладушка для дежурного.

Долгое время вся лагерная территория была пустынной. Только в тёмных уголках перемигивались своими голубоватыми огоньками светлячки да ярко горели лампы наружного освещения.

Потом вдоль стены спального корпуса прокралось несколько бесшумных теней. Это отправились на добровольное дежурство к устью речки трое мальчишек.

Рассказ Витьки о неизвестном водолазе вызвал в шестом отряде всеобщий восторг. Не только мальчишки, но и девчонки хотели выслеживать его.

Тени промелькнули и скрылись — бесшумные мальчишеские фигуры, которые, если потребуется, умеют незаметно проникать куда угодно.

Над лагерем тихо проплыла, часто трепеща крыльями, тёмная тень какой-то ночной птицы. Дядя Миша, шаркая по песку старыми тапочками, прошёл из одного конца лагеря в другой и скрылся за столовой. Во всём лагере ещё светилось одно окно — окно канцелярии. Арташес Геворкович, лёжа на узкой раскладушке, с увлечением дочитывал очередную книжку «Мира приключений» и в этот час мысленно был с героями фантастической повести на далёкой чудесной планете. Он как раз встретился с удивительным, огромным и косматым зверем, когда с другой стороны домика, около стены, зашевелились какие-то тени. Они застыли у раскрытого окна комнаты завхоза Петра Сидоровича Находкина. Из этого окна неслись странные звуки — сначала слышалось приглушённое грозное рычание, а потом свист, словно кто-то выпускал воздух из туго надутой футбольной камеры. Эти звуки всё время чередовались — снова рычал зверь и опять свистела футбольная камера.

Тени бесшумно приподнялись — одна большая, другая поменьше и заглянули в окно. Потом они снова припали к земле. Послышался еле внятный смешок и восхищённый шёпот: