Жан Семпе - Никола и его друзья

— Не надо преувеличивать, — ответила мама. А потом послышался сильный шум: это папа упал перед дверью в столовую. Он наступил на мой желтый карандаш.

— Эй, ребята, — сказал Жоаким, когда мы выходили из школы. — Давайте разобьем где-нибудь лагерь!

— Что это такое, разбить лагерь? — спросил Клотер.

Мы всегда смеемся над ним, потому что он никогда ничего не знает.

— Разбить лагерь? Это очень здорово, — объяснил ему Жоаким. — Например, в прошлое воскресенье мы с родителями и их друзьями поехали на машине далеко за город, остановились в красивом месте, около реки, поставили палатки, развели костер, чтобы приготовить еду, купались, ловили рыбу, спали в палатке, и комары тут как тут, а когда начался дождь, мы сейчас же сбежали.

— Родители мне не разрешат ехать без них далеко за город, — сказал Мексан. — Особенно если рядом будет река.

— Да нет же, мы поедем понарошку! — сказал Жоаким. — Мы разобьем лагерь на пустыре.

— А палатка? Разве у тебя есть палатка? — спросил Эд.

— Конечно! — ответил Жоаким. — Ну что, согласны?

В четверг мы все собрались на пустыре. Не помню, говорил ли я вам, что в нашем квартале, совсем рядом с моим домом есть огромный пустырь. Там можно найти ящики, бумагу, камни, коробки, бутылки, злых кошек, а главное, там есть старая машина без колес и в ней здорово играть!

Жоаким пришел последним, со свернутым одеялом под мышкой.

— А где палатка? — спросил Эд.

— Да вот же она, — ответил Жоаким и показал нам одеяло. Оно было старое, дырявое и в пятнах.

— Да какая же это палатка! — сказал Руфус.

— А ты думал, что папа даст мне совсем новую? — спросил Жоаким. — Палатку мы сделаем из одеяла, ну понарошку.

А потом Жоаким сказал, что мы все должны сесть в машину, потому что до лагеря надо еще доехать.

— Неправда! — сказал Жоффруа. — У меня есть двоюродный брат, бойскаут, и он всегда ходит пешком!

— Если ты хочешь идти пешком, давай, иди! — сказал Жоаким. — А мы помчимся на машине и приедем гораздо раньше тебя.

— А кто за рулем? — спросил Жоффруа.

— Ну конечно, я, — ответил Жоаким.

— Интересно, почему? — спросил Жоффруа.

— А потому что это я придумал устроить лагерь, и палатку тоже я принес, — сказал Жоаким.

Жоффруа обиделся, но мы хотели побыстрее добраться до места и сказали ему, чтобы он не морочил нам голову.

Все сели в машину, положили палатку на крышу. Дрр… дрр… дрр… Машина поехала. Жоаким вел машину и кричал:

— Берегись! Эй, не спеши. Двигайся. Эй, недотепа. Убийца! Вы видели, как я его обогнал, этого в спортивном автомобиле?

Ну и классным водителем будет Жоаким, когда вырастет!

А потом он сказал:

— Мне кажется, это красивое место. Остановимся.

И тогда все молча вышли из машины, а Жоаким с довольным видом огляделся.

— Вот здорово! Несите палатку, река совсем рядом, — сказал Жоаким.

— Где это ты видишь реку? — спросил Руфус.

— Как где? Вот она! — сказал Жоаким. — Мы же понарошку.

Потом принесли палатку, и пока ее ставили, Жоаким велел Жоффруа и Клотеру сходить за водой на реку, а потом понарошку развести костер, чтобы приготовить еду.

Разбить палатку было трудно, но мы поставили ящики друг на друга и покрыли сверху одеялом. Вышло отлично!

— Обед готов! — крикнул Жоффруа.

Тогда мы все сделали вид, что едим, кроме Альцеста: он и вправду ел, потому что принес хлеб с вареньем из дома.

— Очень вкусный цыпленок! — сказал Жоаким, чмокая губами: мням, мням, мням…

— Ты мне дашь кусочек хлеба с вареньем? — попросил Мексан у Альцеста.

— Ты что, спятил? — ответил Альцест. — Я же у тебя не прошу цыпленка!

Но Альцест — добрый парень, и он дал кусок хлеба Мексану, только понарошку.

— Ну ладно. Теперь надо затушить костер, — сказал Жоаким, — и закопать промасленную бумагу и консервные банки.

— Ты что, псих? — сказал Руфус. — Тогда мы останемся здесь до воскресенья!

— Ну и дурак же ты! — сказал Жоаким. — Мы же понарошку! А теперь все идем в палатку спать.

В палатке было весело, хотя очень тесно и жарко; но мы здорово провели время. Конечно, мы по-настоящему не спали, потому что места не было. Просто все посидели немного под одеялом, но потом Альцест сказал:

— А что теперь будем делать?