Гортензия Ульрих - Письмо не по адресу

— Липински! — кричу я. — Что ты здесь делаешь?!

Молчит. Вместо ответа подходит ко мне, поднимает заднюю лапу и…

— Мартини! — ору я. — Только безо льда!

Увы, поздно. Надо обязательно сходить в видеотеку и взять напрокат пару фильмов о любимом герое Липински. Гав-гав-семь.

«Ну и ладно, — думаю я. — Раз уж мы оба здесь, расспрошу-ка я его, что всё это значит».

— Ты выслеживаешь здесь Камиллиных свиней? — начинаю я допрос.

— Йофф.

— Ага. И где они?

Молчит. Тут я вспоминаю, что он отвечает только на те вопросы, на которые можно ответить «йофф» или «нёфф».

— Скажи, Камиллины свиньи здесь?

— Нёфф.

— А что тогда ты здесь делаешь?

Молчит.

— То есть я имею в виду, Камиллины свиньи здесь были?

— Нёфф.

— Ага. Их сюда ещё только привезут?

— Йофф.

— А потом?

Молчит.

Я судорожно размышляю, как с помощью «йофф-нёфф вопросов и ответов» я смогу понять, что же всё-таки происходит с Камиллиными свиньями. Тут дверь с улицы открывается, раздаются чьи-то голоса. Испугавшись, я прыгаю в загончик к Липински и приземляюсь возле него. Он не упускает возможности ещё раз меня сердечно (хотя уж скорее — мочево-пузырно:)) поприветствовать; свиномама внимательно изучает меня, тараща свои глазки-пуговицы, прохрюкивает парочку приветственных слов на своём свиноязыке, а её детишки мигом начинают облизывать моё лицо. Бр-р-р. М-да. Короче, МАКС, если придётся заморачиваться на такую вылазку ещё раз, пойдёшь ты! Хватит с меня!

— О ка-а-а-ак же я люблю этот запах! — произносит женский голос.

— Фрау профессор, а по-моему, здесь воняет! — отвечает мужской голос.

Хеберлайн! Ах ты зараза! Этот голос я ещё долго не забуду!

— У вас плохо развито чувство прекрасного, милый Хеберсвинчик, — смеётся женщина.

А вот и Камилла! Сладкая парочка свинопытов!

— И что же тут происходит? — вопрошает Хеберлайн.

«Ага, вот и я бы хотел это понять», — думаю я, пытаясь не обращать внимания на то, что одна из свинодеток пытается выяснить, не новая ли я свиномама и нет ли у меня молочка.

— Думаю, здесь можно оставить двоих наших друзей, — говорит Камилла.

— О, вы действительно уверены, уважаемая Камилла, что здесь они в безопасности? — раболепно спрашивает Хеберлайн. — Ведь это же единственные экземпляры… Уникальные образцы… Если мы их потеряем, все наши надежды на этот бизнес рухнут!

— Гм. А что за бизнес? — спрашивает другой мужской голос. Видимо, это фермер.

— Не нашего ума дело! — грубит Камилла в ответ. — Ваше дело — хорошенько заботиться о наших любимцах. А ты, Хеберлайн, просто трусливый заяц! Вот поэтому из нас никогда не получится пары! Мне нужен настоящий мужчина! Достойный меня!

— Ну почему вы так жестоки? — вздыхает раздавленный Хеберлайн.

— Я не жестокая, я реалистичная. Вот поэтому наших драгоценных свинок мы привезём сюда. Здесь до них никто не докопается. И знаешь почему, Хеберлайн?

— Н-не знаю, — бормочет этот идиот.

— Потому что у всех на виду — это самое лучшее укрытие. Свиньи среди свиней! Понимаешь?

— Нет. Ну… Да… Я полагаю…

— Не надо полагать. Верь мне. Подождём, пока заказчик переведёт нам деньги. И уж тогда наши хрюкотики-антрекотики войдут в историю. Здесь, правда, пока не хватает наших специальных беговых дорожек…

— Специальных беговых дорожек? — изумлённо спрашивает фермер. — Для свиней? А зачем? У них от этого мясо становится лучше?

— Что? Гм… Может быть, может быть.

— Беговые дорожки, — бормочет фермер. — Свиньи бегут по ним, и мясо становится нежнее. Хм. Неплохая идеи! Скажите, а вы не одолжите мне ваши беговые дорожки? Я смогу совершить революцию на мировом рынке мясных продуктов!

— Да, да, не сейчас, — нетерпеливо отвечает Камилла.

— Но…

— Тихо, Хеберлайн! — шикает Камилла на своего осла. — Нет времени на болтовню.

Хеберлайн что-то мычит. Камилла поворачивается к фермеру:

— Так, мы уезжаем. Ваша задача — проследить, чтобы наши любимцы получали только первоклассный корм.

Мне становится совсем плохо, и дело даже не в том, что свиномама нежно водит пятачком по моим буйным кудрям.

Дверь в хлев закрывается, и через пару секунд внутри снова становится тихо. В загончиках по-прежнему нестройно похрюкивают свиньи.

— Так, теперь ясно, что затевает Камилла, — тихо говорю я. — Свиней заставляют бегать, чтобы их мясо становилось нежнее.

— Йофф.

— Но это же издевательство над животными!

— Йофф.

— Мы должны что-то сделать!