Константин Иосифов - Охотники за джихами

— Пал Палыч! — решительно сказал он. — Надо ехать в Казачебродскую пещеру. У меня есть бабушка Минако. Так вот она…

— Хватит! — сказал Арсен. — Знаем мы, как ты ездишь к своей бабушке Минако.

— Да нет же! Я про настоящую бабушку Минако говорю. Вы знаете, что она мне рассказала?

И Адгур поведал следующее. Прошлым летом, раскапывая вход в новый грот в Казачебродской пещере, он нашёл много свинцовых пулек и медных наконечников для стрел. Тогда он был совсем глупый и в археологии не разбирался. Он думал, что эти пульки приведут его к кладу. О них он ничего не сказал, а дома сунул в ящик письменного стола и начисто забыл о них. И вот недавно бабушка Минако, убирая в комнате, натолкнулась на эти пульки. Она сходила в свою каморку, нашла очки и долго рассматривала их. Она сказала, что раньше такими пульками стреляли абхазы.

Когда же Адгур сообщил ей, где именно он нашёл эти пульки, она вспомнила, что когда-то, давно-давно, её дед и отец, идя на Мзымту охотиться, обязательно заглядывали в пещеру, что около Казачьего Брода, и оставляли там и пульки и порох, чтобы была удача в охоте.

Адгур ожидал, что Пал Палыч тут же, не сходя с места, прикажет шофёру готовить грузовичок. Но Пал Палыч не проявил особенного интереса к рассказу, он заявил, что всё, о чём говорила бабушка Минако, никак не противоречит науке. Да, действительно, абхазы, отправляясь на охоту или войну, оставляли у священных камней оружие — пули, патроны, а в особо важных случаях — кинжалы, ружья и сабли. Священные камни в Абхазии есть, и всегда около них можно найти древнее оружие. Ничего не будет удивительного, если в пещере есть такой священный камень. Конечно, покопать там не мешает. Школьный музей обогатился бы интересными экспонатами.

— Нет! — прервал Пал Палыча Адгур. — Бабушка Минако говорит, что священной была вся пещера. Когда-то люди ходили туда молиться солнцу. И пещера считалась родиной Мзымты. Вот только бабушка Минако забыла почему. Знала, да забыла.

При этих словах Пал Палыч хлопнул себя по лбу и вскочил на ноги, да так живо, что бухгалтерская книга упала на землю, белый петух, испугавшись, бросился, хлопая крыльями, за дом, чёрный кот, воспользовавшись неожиданным предлогом, затрусил, спасаясь от ласточек, под крыльцо.

— Ай да бабушка Минако! — вскричал Пал Палыч. — Ведь это же совпадает с немецкой хроникой!

— Немецкой? Почему немецкой? — спросил Арсен. Он даже привстал на колени и уставился на Пал Палыча.

— Именно немецкой! Ещё в семнадцатом веке немецкий путешественник Рейнегс побывал в здешних краях. В своих записках он рассказывает, что где-то на кавказском берегу Чёрного моря есть пещера, из которой вытекает священная река. Местные племена почитают эту пещеру родиной солнца. В известные дни к ней сходятся люди и совершают моления. Возможно, Мзымта и есть та река, о которой говорил Рейнегс. Надо найти археологические доказательства.

— Значит, едем в следующее воскресенье? — спросил Арсен.

— Гм… А вы любите брать быка за рога.

— А почему бы и нет? — с гордостью ответил Арсен, — Так сказать ребятам?

— Что ж, будь по-вашему.

— Слыхал, Адгур? — спросил Арсен. — Передай Капелюшникову, чтобы готовил поход.

— А Миша не поедет, — заметила Леночка.

— Что это ещё за фокусы такие?

— Это не фокусы. Он увлекается птичками.

— Скажи ему, пусть не выдумывает птичек. Раз выбрали председателем, то нечего тут.

— А пусть! — сказал Пал Палыч. — Орнитология тоже интересное дело.

— Да он археологию любит, а не птичек! — обиделся за друга и за археологию Адгур. — Он просто заупрямился.

— А почему заупрямился? Обидели?

— Хочет, чтобы его хорошенько попросили, да? — спросил Арсен.

— Ему премию не дали. Вот он и переживает, — вступился Адгур.

— А-а! Это меняет дело. Тогда пусть сидит дома и переупрямливает своё упрямство. Ну, а бабушке Минако большое спасибо! — сказал Пал Палыч и снова принялся за свои черепки.

Хотя было решено предоставить Мише возможность упрямиться сколько влезет, всё же накануне отъезда, в пятницу вечером, Арсен и Адгур зашли к нему: Арсен — потому, что считал своим долгом призвать председателя к порядку, а Адгур — из-за того, что был верным другом и знал, как важно бывает порой, чтобы тебя попросили хотя бы ещё раз, один-единственный, последний-распоследний раз.

Мише сейчас больше всего на свете хотелось, чтобы Арсену и Адгуру удалось уговорить его. Должны же они понять, что иногда человек не может, ну просто никак не может перестать упрямиться. Да не мешает им подумать и о том, что из-за его упрямства срывается вся археологическая работа.