Константин Иосифов - Охотники за джихами

Нужна специальная лаборатория, в которой можно было бы наблюдать в естественных условиях карстовые процессы. Но ведь такую лабораторию не построишь, да и зачем её строить, если есть замечательная пещера — Воронцовская? Во-первых, она многоярусная и промыта в отложениях многих геологических эпох. Затем, она одна из самых крупных в Союзе пещер и тянется на много километров под землёй. К тому же, её почти не знают курортники и туристы, а ведь они известные расхитители сталактитов. Наконец, в здешних местах выпадает много осадков, а следовательно, все процессы в этой пещере проходят быстрее, чем в пещерах, расположенных в более сухих районах, потому что вода — это та сила, которая образует карстовые полости. Вот почему в качестве лаборатории выбрали именно Воронцовскую пещеру.

— Пал Палыч, а в Воронцовской пещере заблудиться можно? — спросил Миша.

Возможность поймать живого шпиона интересовала его уже меньше, чем перспектива заблудиться в хорошей пещере.

— Именно потому, что в Воронцовке можно заблудиться, мы с вами попадём в неё не скоро, лишь когда все опасные места будут огорожены. Но в Казачебродские пещеры мы отправимся дней через пять. Они не такие большие и к тому же основательно закопчены факелами туристов и исписаны курортниками. Но и там есть места, где ещё не ступала нога цивилизованного человека… Впрочем, не согласится ли ваше уважаемое пещерное общество помочь мне в другом?

— В чём? — без всякого энтузиазма спросил Миша, думая о том, что сейчас их попросят подмести в камералке пол или стереть пыль с папок.

— Будете охотиться со мной за джихами?

— Охотиться?! За джихами?! — взвизгнул Миша.

— Ну да, за джихами. А что?

— А джихи… Они… они кто такие?

— Разбойники — вот кто! — А Пал Палыч сделал разбойничьи глаза.

— И мы их искать будем?

— Будем.

— Разбойников надо в пещерах искать. Разбойники всегда в пещерах водятся, — тоном специалиста по разбойникам заметил Архимед.

— А где именно мы с вами будем искать джихов и кто такие джихи — об этом я доложу вашему уважаемому научно-пещерному обществу позднее, на заседании. Сейчас же — никаких вопросов! — сказал Пал Палыч и встал, показывая, что разговор окончен.

Встали и ребята.

— А про Адгура Джикирбу вы всё время спрашивали потому, что думали — он разбойник, да? — поинтересовался Миша.

— В том, что твой Адгур Джикирба — разбойник, я убедился ещё в автобусе. Ну, а теперь марш домой! — И Пал Палыч повернул Мишу лицом к ступенькам и подтолкнул ладонью в затылок, а Архимеду натянул кепку на самый нос, из чего ребята поняли — с ним будет очень и очень просто и хорошо.

Всю дорогу Миша улыбался своим мыслям и думал о Пал Палыче, о пещерах, о таинственных джихах-разбойниках, которых они будут разыскивать. Но, чем дальше он отъезжал от домика на берегу моря, тем чаще появлялась чёрная и неприятная мысль: «А вдруг Пал Палыч всё-таки агент иностранной державы и прислан сюда, чтобы сеять недоверие и подозрения среди советских людей? А что, разве так не бывает? Ещё как бывает. И неспроста он так интересуется Джикирбой. И неспроста кто-то написал письмо, нет, неспроста!..»

Миша, Адгур и Леночка сидели на крыльце и готовились к завтрашнему походу.

Миша расположился на верхней ступеньке. Вокруг него в беспорядке лежали предметы походного снаряжения: саперная лопатка, перочинный нож, алюминиевый котелок, электрический фонарь, который не горел из-за отсутствия батарейки, две стеариновые свечи, взятые потому, что фонарь не горел, верёвка, войлочная шляпа и многое другое. В левой руке Миша держал лямку от рюкзака, а в правой — иглу. Но он не шил, потому что очень трудно шить, когда ты доказываешь что-нибудь приятелю, а приятель тебя никак не хочет понять.

Ступенькой ниже сидел Адгур. Он пришёл в гости к другу и, увидев походные богатства, от которых дрогнуло бы сердце любого паренька, если в нём, в этом самом сердце, есть хотя бы капля любви к приключениям и открытиям новых земель, понял, что больше всего на белом свете ему хочется поехать на раскопки в Казачебродскую пещеру.

Рядом с Мишей сидела Леночка, а на нижней ступеньке лежал Друг. Он положил голову на передние лапы и переводил глаза с одного говорившего на другого. Весь вид его показывал, что если бы этот пёс умел объясняться по-человечески, то он высказал бы пару-другую мыслей, которые сразу же положили бы конец всем спорам.