Эмиль Офин - Тёплый ключ

— Понял!.. Бери же пирог. Вот в сумке.

Машина протарахтела по мосту через высохший ручей и, распугав подбиравших зёрна воробьёв, взяла разгон. Совхозные дома остались позади, надвинулась степь, рыжая в первых лучах солнца.

Впереди на дороге показалась чёрная точка, она вырастала на глазах. Наташа испуганно перехватила у Юрки руль и прижала цистерну к обочине. Мимо с рёвом и грохотом пронёсся грузовик с тремя прицепами. Он просвистел, как снаряд, и скрылся в облаках пыли.

Юрка чихнул, протёр глаза:

— Видала? Это — Лёва Королевич, бывший одесский шофёр. Вот это работа!

— Да уж не то, что наша с тобой — бочка… Ну, чего скалишься? Держи правее, ещё кого-то несёт.

Снова промчался автопоезд. Промелькнуло лицо водителя с зажатой в зубах папироской, красные галстуки ребят, сидящих на укрытых брезентом прицепах.

Юрка опять чихнул:

— А это — Костя Бондарчук. Ох, и гоняют же они с Королевичем — во всём спорят, другой раз дело до драки доходит. А комбайнеры всё равно недовольны, доказывают, что из-за шофёров задержка. Я люблю грузовики, но комбайны всё-таки мощнее! А ты?..

Цистерну встряхнуло, закачало, в ней захлюпала вода: Юрка свернул с дороги и поехал к косяку комбайнов, чернеющих на жёлтом фоне степи. Несколько пустых прицепов были разбросаны по полю, между ними затесалась легковушка — «москвич». Два грузовика принимали зерно из бункеров, остальные комбайны стояли.

Чубатый комбайнер окликнул Наташу:

— Ты зачем пацану руль доверила, барыня?

Наташа обиделась на «барыню».

— Ничего. Он ведь мужчина. Не как некоторые, не обзывает. — Но сама поспешно сказала Юрке: — Пусти-ка меня. Видишь, уже барыней обругали. Куда ехать-то?

Юрка неохотно вылез из-за руля:

— Во-он туда. Знаешь что — поезжай одна.

— А ты?..

— Да не бойся, я здесь возле комбайнов побуду. А потом нам — опять на дорогу, поедем на третье отделение.

Наташа включила передачу и погнала цистерну в отдаление, к раскинутым вокруг зелёного вагончика брезентовым навесам. А Юрка зашагал по стерне, внимательно осматриваясь, осторожно ступая босыми ногами, — стерня-то колючая.

Отличное зрелище — комбайн! Солнечные зайчики на краске, шелест колосьев, колючий вихрь вокруг барабана, а главное — комбайнер; его загорелые бугроватые руки орудуют рычагами, сапоги с подковками жмут на педали, — он выше всех на своём мостике в голубом и жёлтом просторе!.. Всё это так, когда комбайн в работе. Но если он стоит беспомощный, а дядя Фёдор закуривает уже, наверно, третью папиросу подряд и не отрываясь смотрит на пустынную дорогу, тогда комбайн не кажется Юрке таким красивым, тем более что на его грудастом кожухе, рядом с аккуратной заводской маркой написано мелом корявыми буквами: «Эх вы, шофёры!..»

Комбайнер выплюнул изжёванный окурок и затоптал его в стерню.

— Гляди-ка, уж и ты, Юрка, шофёром стал. Кругом шофёры, а возить зерно некому.

— Дядя Фёдор, послушайте, а нельзя ли опорожнить бункер вон в те прицепы?

— Ты один думал или со своей барыней? А как их подвезёшь к комбайну — на себе? Приходится ждать.

Комбайнер достал мятую пачку папирос, прикурил, ломая спички, и отвернулся.

Юрка хорошо понимал злость чубатого Фёдора: сколько ему ещё стоять вот так, заслонив от солнца глаза ладонью, и смотреть на дорогу — не покажется ли порожний грузовик.

Подъехала Наташа — косынка сбита на ухо, светлые волосы распушились, лицо красное, довольное.

— У меня порядок. Садись теперь опять ты, Юра. Покатили дальше!

Юрка сел за руль и вдруг развернул цистерну.

— Куда ты? Нам же опять на дорогу.

— Ладно.

— Так ты же сам говорил: нам на третье отделение!

— Ладно.

— Да не туда ты правишь! Ну зачем нам этот прицеп?..

— Да ладно тебе…

Ещё издали завидев цистерну, волокущую прицепы, комбайнеры замахали руками, закричали: «Сюда! Сюда! Эй, ко мне!..»

Чубатый обрадованно подскочил к Наташе.

— Ты откуда взялась, подруга? Будем знакомы: Лузгин Фёдор! — Он, громыхнув подковками сапог, прыгнул на мостик, рванул рычаг.

Ухнуло в прицеп зерно, забарабанило по доскам — сначала дробно, потом глуше, зашуршало, зашелестело.

Когда подошёл грузовик, его водителю — человеку в клетчатой ковбойке с фотоаппаратом через плечо — оставалось только забрать прицепы с зерном и сразу ехать на ток. К тому времени вернулись шофёры Королевич и Бондарчук; пока они принимали зерно в кузова своих семитонных машин, Юрка и Наташа подтаскивали их прицепы от дороги к другим комбайнам. Всё вокруг ожило, завертелось.