Ампелонов Львович - Специальный приз

— А в это воскресенье?

— Пока не знаю. А что?

— Пойдем в кино. У меня лишний билет есть. — Разговор я вел таким тоном, словно приглашаю девчонок в кино каждый день.

— А какой фильм? — улыбнувшись, спросила Альбина.

Мне показалось, что приглашение ее обрадовало.

— «Дорогая Луиза».

— Ой, а я уже его посмотрела. Ужасно скучный фильм.

Я растерялся. Если бы я не соврал, что у меня есть билеты, я мог бы предложить другой фильм, а как поступить теперь…

После «Огонька» девчонки сразу спустились в вестибюль. Альбина немного задержалась, но подходить к ней при ребятах было неловко. Саня распределял обязанности: нам предстояло отнести домой инструменты, убрать класс, а главное — разнести по адресам почту.

— Девчонки ушли? — спохватился Игорек. — Мы что, одни пол мыть будем?

— Маргарита Ивановна сказала, что убрать можно завтра, — объяснила Альбина, — но, если хотите, я их позову.

— Не надо, мы сами, — сказал я.

Альбина улыбнулась и тихонько вышла из класса. Переждав минуту, я выскользнул следом за ней.

В вестибюле никого из наших уже не было. У входа с красной повязкой на рукаве возвышался долговязый. Кто и зачем поставил его дежурить, было непонятно. Еще час назад, когда мы выходили на второй перерыв, здесь никаких дежурных не было.

Альбина взяла с вешалки плащ и подошла к зеркалу. Я спрятался за колонку: приблизиться к Альбине при долговязом я не решился. Секунды тянулись ужасно долго. Альбина надела шапочку, потом сняла ее вновь, причесалась… Я незаметно подошел поближе, чтобы, как только Альбина минует долговязого, выскочить на улицу. Но в этот момент долговязый вдруг сорвался с места, подбежал к зеркалу, помог Альбине надеть плащ, потом, ни на секунду не закрывая рта, повел ее к двери, спустился с крыльца и… пошел с нею рядом, все дальше и дальше удаляясь от школы.

Назавтра нас с самого утра преследовали неприятности. Кто-то случайно или нарочно испортил колонку, воткнув ее вместо усилителя в обыкновенную электрическую розетку. Вдобавок в самом конце «Огонька», когда весь класс играл в «ручеек», Игорек умудрился уронить на пол микрофон.

На зоологии мы делали письменную работу на тему «Скелет и кровообращение собаки». На доске висел цветной плакат — дворняжка в разрезе. Наша задача заключалась в том, чтобы, глядя на эту схему и пользуясь учебником, изложить письменно все, что мы знаем о собачьих внутренностях.

Ботаник, как обычно, накручивал на палец ус и циркулировал по классу, время от времени поглядывая на нашу компанию. Я никак не мог прочесть по его лицу: знает он про микрофон или нет.

— Не заметил, — угадав мои мысли, шепнул Игорек.

Микрофон на следующий день после «Огонька» мы передали долговязому. Как следует он проверил только один, который был цел и невредим, а на второй взглянул мельком и вмятины не заметил, но…

Лишь только прозвенел звонок, Юрик схватил портфель и как сумасшедший выскочил в коридор.

— Наливайко! — строго окликнул его ботаник.

Юрик остановился, ожидая новых указаний. Ребята потихоньку шевелились, складывая учебники и тетрадки в сумки и портфели.

— Артистов попрошу остаться, — громко сказал Евгений Васильевич.

По классу пролетел смешок. Мы подошли к кафедре. Саня опустил голову, Игорек улыбался, надеясь, по-видимому, задобрить ботаника.

— Что случилось с микрофоном? — спросил ботаник.

— Понимаете, Евгений Васильевич, мы не виноваты, — пустился в объяснения Игорек.

— Я, по-моему, не спрашиваю, кто виноват, — сказал ботаник.

— Мы оставили инструменты в кабинете географии, — объяснил я. — А ночью туда кто-то залез.

— «Кто-то», «что-то»… — поморщился ботаник. — Я распорядился дать микрофоны вам, под вашу ответственность. К тому же, если уж так случилось, надо было честно признаться.

— Мы купим новый микрофон, — твердо сказал Саня.

Ботаник махнул рукой. Он не верил, что мы способны на такой подвиг.

На следующий день после геометрии наш ансамбль в полном составе вызвали к директору. В кабинет нас привела классная. В маленькой комнате, где стучала на машинке секретарша, мы причесались и проследовали гуськом в обитую дерматином дверь, за которой я не был ни разу в жизни.

Директор сидела за столом и что-то писала. Мы построились в шеренгу возле окна. Маргарита Ивановна устроилась на кончике стула, поглядывая придирчиво на нас и уважительно — на директрису.

Директор отложила писание и пододвинула к себе толстую папку, в которой лежал какой-то список.