Ахто Леви - Такой смешной король! Книга вторая - Оккупация

Рассказав ещё одну пикантную историю, он сумел всю дорогу до скелетов и обратно держать самообороновцев «подогретыми» и бодрыми. История была про разоблачённого им, ассистентом-криминалистом Эрнстом Лыхе, гипнотизёра, лечившего начинающих увядать женщин. Лечение называлось «витализировать». Он велел всем приходившим лечиться женщинам раздеваться донага, затем завязывал им глаза…

— А что дальше, — закончил Лыхе, — я не знаю, слушание дела в суде проходило при закрытых дверях.

Самообороновцы смеялись, хохотали, требовали, чтобы он рассказал, как всё-таки производилось это «витализирование», но Лыхе оставался непоколебим: не знаю, не видел, на суде не был, суд проходил при закрытых дверях. Его непоколебимость тем не менее не лишала мужиков возможности высказывать собственные догадки относительно способов «витализации», так что бодрости хоть отбавляй. Но кому принадлежали скелеты, установить не удалось даже такому опытному криминалисту, как Лыхе. Старые местные рыбаки знали, что когда-то давно где-то у этих берегов затонул шведский корабль, возможно, это скелеты моряков. Почему без одежды? Но, если на них были хорошие одежды, может, их взяли те, кто хоронил? А может, они их сами скинули, когда спасались вплавь? Да кто же может знать? И какая разница? Зачем скелету одежда?

В батальоне, когда Алфред вернулся с Сырве со своей командой, его ждала записка от фельдфебеля Сула из второго батальона самообороны, квартировавшегося теперь в центре города в древней ратуше. В записке фельдфебель сообщал, что имеет сведения о сестре Алфреда, Сесси…

— Бери свой грузовик и мотай, — сказал ему Сула коротко, когда они вышли из ратуши, где Сула — мужчина сорока лет, с чёрными глазами на сердитом худощавом лице, говорить не стал, — ты её найдёшь в бараках, не доезжая до Медвежьего Озера. Теперь они пусты… Там поодаль сарайчик… в нём она. Немцы стреляли… всех ликвидировали. Это из-за того барона или графа Стауффенберга казни. Мне только её одну дали потащить в сарай… потому, что твоя сестра. Можешь похоронить. Но чтоб никому…

И мчится грузовик Алфреда по Сухоместовому шоссе в направлении Звенинога. За рулём Алфред в форме самообороны, с ним рядом пожилой священник лютеранской церкви. В кузове, укрытом брезентом, едет Сесси в некрашеном гробу, — который Алфреду удалось сколотить на скорую руку. Он её помыл не помыл, не до того. Как подобрал её, кровавую, с кучи опилок в сарае, так теперь и едет…

У ворот хутора Сааре грузовик постоял недолго, и вот он катит дальше через Смолоспусковой лес в сторону Святого леса, где кладбище и похоронены все умершие на острове члены семьи Рихарда. Теперь Сесси в кузове уже не одна, компанию ей составляет старый серьёзный крестьянин, рядом подпрыгивают лопаты, кирка в Святом лесу не понадобится — земля здесь добрая, мягкая, даже не земля, а больше песок, и только на такой почве, на таком золотистом песке и способны расти столь гордые прямые и высокие сосны, какие растут в Святом лесу, где они день и ночь беспрестанно шумят, обдуваемые со всех сторон ветрами.

Тихо похоронили здесь Сузанну Рихард — нежную молоденькую девушку с маленьким носиком, который обожал иногда кусать Его Величество Король Люксембургский.

Потом Алфред остановил грузовик на шоссе в том месте, откуда шла дорога до Звенинога, и молча распрощался со старым крестьянином.

— Про мать узнай, — только и сказал Юхан тихим спокойным голосом и пошёл неторопливо прочь.

А Алфред гнал свой грузовик обратно в Журавли. Да, конечно, необходимо установить, что с Ангелочком, где она. Гравий и камни со свистом выпрыгивали из-под колёс грузовика, били по ветровому стеклу, но Алфред словно не видел и не слышал этого, он опять крепко задумался. Священника клонило ко сну.

Алфред включил фары после того, когда, задумавшись, чуть было не наехал на чью-то повозку, вернее лошадь, которая испуганно шарахнулась с дороги и потащила за собой телегу с седоком. Мужчина или женщина, Алфред даже не заметил, всё это осталось уже позади. Священник даже не проснулся. «Короля всё-таки надо будет отправить на Большую Землю», — решил Алфред про себя. «Не сообразил спросить: кто распоряжался, кто командовал расстрелом?» Почему-то в этой роли ему представлялся Майстер, этот плотный, крепкий немец. Правда, на острове расстреливали и раньше, но кто? Никто не знает. Расстреливали, наверное, и самообороновцы из второго батальона, они несли охранную службу. Но не весь же батальон и кто конкретно? Теперь он знает хоть фельдфебеля Сула. Но что, собственно, отсюда следует?