Аксель Хаке: Маленький король Декабрь

Он быстро встал, гордо выпрямился, положил на пол остатки резинового медвежонка и попытался застегнуть мантию. Но из этого ничего не вышло, он ведь был такой тооооолстый.

Поэтому он вздохнул и снова сел.

— Значит, — сказал я и снова подал ему резинового медвежонка, — значит у вас детство наступает в конце жизни?

— Подумай сам! — сказал Король. — У человека есть впереди что-то, чему он может радоваться!

Он внимательно посмотрел на меня.

— Знаешь, что я думаю?

— Нет, не знаю.

— Я думаю, вы не становитесь большими. Я думаю, это только так выглядит внешне.

— Как ты до этого додумался?

— Я думаю, вы с самого начала уже совсем большие. Если то, что ты рассказываешь правда… в общем, мне кажется так: у вас неограниченные возможности, но каждый день две возможности исчезают. Когда вы маленькие, у вас большая фантазия, но знаете вы очень мало. Если это так, вам приходится все себе представлять. Как забирается свет в лампочку, изображение в телевизор, как живут гномы и как это можно стоять на руке великана. А потом вы становитесь большими, а те, кто больше вас, объясняют вам, как устроена лампочка и телевизор. Потом вы узнаете, что не бывает ни гномов, ни великанов. Ваша способность представлять себе все постоянно уменьшается, а знания увеличиваются. Правильно?

— Да, — прошептал я, а потом сказал еще тише: — но это и не плохо, что человек растет и учится, и начинает понимать, как устроен мир…

Он продолжал:

— Вы становитесь старше. Вначале вы еще хотите быть то пожарными, то медицинскими сестрами или кем-то еще и однажды становитесь пожарными и медицинскими сестрами. И другими вы уже больше стать не можете, время ушло. Это ведь тоже самое, что уменьшиться, разве не так?

— Ты прав, — вздохнул я.

— Ничуть не лучше, чем у нас, — сказал маленький толстый король.

Он укусил последний раз резинового медвежонка.

— Мне жалко тебя, да и всех вас, конечно.

Потом он встал, просунул живот в щель между этажеркой с книгами и стеной и снова исчез из комнаты, как всегда не попрощавшись и став на самую малость меньше.

Бывали дни, когда меня одолевала тоска, такая тоска, что вечером с наступлением темноты, я гулял в одиночестве по городу и радовался, если шел дождь. На улицах было сумрачно и сыро, моя тоска отражалась в лужах, и ее отражение утешало меня. Я чувствовал себя не таким одиноким.

Нагулявшись, я снова взбирался по старой деревянной лестнице домой и садился на стул. В один из таких дней из маленькой щели между книжной этажеркой и стеной вылез король Декабрь и спросил:

— Где ты был?

— Да вот… — сказал я.

— Как твои дела?

— Не ах.

— Что ты собираешься делать?

— Спать.

— Зайди на минутку ко мне, сказал король Декабрь.

— Легко сказать, — ответил я, — ты живешь за этажеркой и попасть к тебе можно только через маленькую щель, а для нее я слишком велик, даже сейчас.

Так уж получается, что вечером я становлюсь на пять сантиметров меньше, а сон меня разглаживает и растягивает. К вечеру жизнь сжимает меня. Но все-таки не до таких размеров, чтобы пойти в гости к королю, который живет за маленькой трещиной в стене, подумал я.

— Но ты ведь еще не пробовал, — сказал король, — Ты должен перед моим жилищем лечь на живот, потом сам увидишь, что будет.

Я лег на живот. Паркет затрещал, и король исчез в дырке.

— Теперь засунь указательные пальцы в щель, — прокричал он изнутри, — и медленно протискивайся ко мне.

Я просунул оба пальца в отверстие, зацепился справа и слева за стену и подтянулся. Теперь затрещала этажерка, и я увидел рядом с головой пыльную бахрому и даже подумал, что надо бы снова навести чистоту, каждая пылинка была величиной почти с голову — и тут моя голова проскользнула сквозь щель, а за ней и все остальное, и я уже лежал на животе в жилище короля.

— Черт возьми! — воскликнул я. — Никогда бы не подумал.

Я встал. Теперь король был чуть больше меня, но его жилище было удивительно маленьким, даже для такой крохи. Жилищем королю служила всего одна комната, которую он мог пересечь за пять шагов.

— И это все? — спросил я. — У тебя только одна комната?

— К сожалению, — вздохнул король. — Этому дому уже сто лет, он устал и от года к году становится все меньше. Дома тоже уменьшаются, когда устают, только мало кто об этом знает. Пятьдесят лет тому назад эта комната была в восемь раз больше.

Он немного помолчал, потом вздохнул и добавил:

— Я к сожалению тоже.

Я огляделся. У короля была маленькая, узкая кровать, которая стояла слева от двери, подушки были покрыты тонким темно-красным шелком. Кровать слабо поблескивала в свете свечи, стоявшей рядом на ночном столике. Больше никакой мебели не было, даже стула. Но на всех стенах висели полки из темного дерева, в которых стояли коробочки, очень много маленьких коробочек, примерно таких, в какие ювелир кладет кольцо, чтобы его можно было подарить.