Михаил Демиденко - Приключения Альберта Козлова

Военная касса светилась. Степа-Леша направился к ней.

Офицер в кассе вскочил и закричал:

— Наряд!

— Не шуми! — донесся спокойный голос Степы-Леши. — Здорово, начальник! Не хватайся за пистолет. Сядь. Я к тебе по делу.

Женщины прекратили резаться в карты, испуганно обернулись к воинской кассе. Мимо проходила дежурная. Уставшая, заспанная женщина в размочаленных валенках, хотя наступили жаркие дни. Она отличалась от пассажиров лишь замызганной красной фуражкой, которая чудом держалась на взлохмаченной голове.

— Настя, — крикнул офицер, приперев задом дверь. — Зови наряд!

— Не надо! — повторил устало, как старик, Степа. — Сядь, начальник, срочное дело. Выручай!

— Зови, зови!

Настя, придерживая красную фуражку, которую чуть не уронила, побежала за нарядом. Я рванулся к кассе, с налета ударил в дверь, офицер отлетел к компостеру.

— Нарезай!

— Банда!

— Успокойся! Ласточка, чего прилетел? Не хватайся за кобуру, еще выстрелишь по нервности. Ну и работа у тебя, начальник, психом стал. Как насчет сна? Кошмары не мучают?

— Я старший лейтенант, матрос, — возмутился офицер панибратством гостя.

— Ты за флот замолкни. Чего понимаешь, во флоте? Говорят, дело к тебе. Спасать надо человека. У него, вот у этого парнишки, братишка умирает… Температура, как в тропиках. Я пришел к тебе, хочешь, меня с чаем пей, хочешь, с кашей ешь! Сдаюсь на милость победителя, безоговорочная капитуляция! Ты помоги, спаси мальчонку, совсем маленький. Дошло? Мы-то с тобой… Век прожили, а тут… Крошка, кнопка. Положи трубку. Ты человек или хуже проводника?

Железная дорога — полоса отчуждения. Почему-то железнодорожники смотрят на пассажиров, как на безликое стадо, которое норовит проехать без билета, что-нибудь сломать, разбить, повиснуть на подножке, залезть на крышу, спереть шпалы, разобрать семафор, перевернуть паровоз, спалить вокзал. И проклинают железнодорожники беспокойных пассажиров, не соображая, что не будь пассажиров, у них не было бы работы, а то, что пассажиров валит навалом, так сами работники дороги подают слишком мало поездов.

Воинская касса напоминала горницу — у компостера спал невозмутимый серый, как тигр, котище, он ухом не повел на разговоры, в горшочке расцвел цветок, не хватало бумазейных занавесочек и самовара, хотя чай кипятился под столом в чайнике на электрической плитке.

— Окопался, — сказал я.

— А ты кто такой? — возмутился комендант, или кто там он был, меня не интересовало. — Посторонним вход воспрещен.

— Гвардии рядовой Альберт Козлов, — рявкнул я.

— Самозванец…

— Точно, — сказал Степа-Леша. — Не врет. Впопыхах рубашку гражданскую надел. Награжденный… Слушай, старлей, ты меня куда хочешь бери, но время нельзя терять. Давай среди пассажиров врача поищем, вдруг найдем. Спасем ребенка. Бери мои документы в залог, не убегу.

— Вы серьезно? — вдруг стушевался офицер и покраснел, как девица.

— Какие шутки…

— Документы! — Офицер повертел документы в руках и вернул. — Оставь при себе, верю. Что с ребенком-то?

— Без памяти… Горит.

В конце зала показались пять солдат с винтовками. Степа-Леша с тоской поглядел на их приближение. Он сделал кислое лицо.

— Зачем, начальник, поднял? Неужели совсем сухарь, людям перестал верить?

— Это, моряк, не твое дело. У меня своя служба. Сообразил тоже… За каким чертом стрелял? Что нам, жалко, что лепешками из картошки торгуют? Буфета нет, людям-то есть хочется, не соображаем, что ли? Мы бы их, торговок, выпустили. Приехало начальство, приказало разогнать базар, а ты стрелять… Ты-то убежал, а нам…

Офицер похлопал себя по загривку.

— ОВ получили?

— Втык был… Рапорт пришлось писать. Тебя изобразили… Черная кошка… Бандит, рецидивист. Все списали на тебя, все ЧП. Мол, ушел, но поймаем. По дороге твои приметы разослали.

— Дают стране угля, мелкого, но много… — взорвался Степа-Леша.

— Служба… У нас тонкостей хоть отбавляй.

— Товарищ старший лейтенант! — ввалились солдаты в кассу.

— Тихо, тихо! — сказал старший лейтенант. — Такое задание… Шума не поднимать, пройдитесь по залу, осторожно, чтобы не будить, поспрошайте, кто врач или медработник. Срочно требуется… Скажите, ребенок умирает. Горит…

— Слушаемся!

Мы вышли из кассы. Я видел, как первый солдат тронул за плечо спавшую вповалку у входа женщину. Спала она на голом полу, широко раскинув руки, как на лугу.

— Что? — встрепенулась женщина и села.

Солдат прошептал ей что-то на ухо.