Александр Варшавер - Тачанка с юга

Помогая мне, хозяин несколько раз пытался узнать:

— А хто ж вин такий, твий хозяин: чи ахвицер, чи що?

Я делал вид, что не слышу, и не отвечал, а он не возвышал голос, боясь, что Борода услышит расспросы.

Расстались хозяева с Бородой друзьями. Они ни за что не хотели брать денег за угощение, а хозяин дал адрес своего кума и побратима, проживающего в тридцати верстах по пути нашего маршрута.

Когда мы съезжали со двора, хозяйка несколько раз перекрестила нас. Борода был доволен.

— Первый узелок завязался, — сказал он, имея в виду полученный адрес.

— Все хорошо, только уж очень вы про Советскую власть…

— А что же, по-твоему, я должен был перед этим кулачьем агитацию разводить и себя раскрывать? Нет, брат, так дела не делаются. Придется, может, еще и не такое говорить…

Солнце стояло еще высоко, когда мы приехали в указанное село. Кум — точная копия кулака с плаката РОСТА [6] РОСТА — Российское Телеграфное Агентство — выпускало агитационные плакаты. , выслушав привет от своего побратима, принял нас как родных. Стол ломился от всевозможных закусок и самогона.

Борода выпил всего один стаканчик, сославшись на «печеночную болезнь», и снова стал плести байки. На меня же никто не обращал внимания. После ухабистой дороги и плотного обеда мне хотелось спать, и, не дождавшись прихода «сусидей», которых пригласил хозяин, чтобы познакомить с интересным гостем, я поблагодарил хозяйку, перекрестился на образа, как учил Борода, и пошел «до коней». Свернувшись калачиком на заднем сиденье тачанки, я мгновенно уснул.

Уже смеркалось, когда Борода разбудил меня. Рядом с ним стоял хозяин и несколько «сусидей». Все они опробовали явно не по одному стаканчику самогона и в один голос уговаривали нас переночевать.

— А то не дай бог, если в такой поздней дороге повстречает вас лихой человек, — говорили они.

Борода заинтересовался:

— А что, такие водятся?

— Да бывают: и от Махно, и от Маруси, — сказал хозяин.

— Маруся и Махно теперь в Крыму, а тут бывают только повстанцы, — авторитетно разъяснил один из «сусидей».

— Откуда вы знаете? — удивился Борода, как показалось мне, вполне искренне.

— Как же нам не знать? — загадочно усмехнулся дядько. — Езжайте! Пусть поможет вам божья матерь! А коли вас кто недобро встретит, скажите, что дядько Мыкола Курилех купил рябого бычка.

Это напутствие очень обрадовало Кирилла Митрофановича. Он долго тряс руку Курилеху, а тот с восторгом в пьяных глазах несколько раз повторил:

— Ну, и сильны же вы, добродию [7] Добродию — соответствует русскому обращению «милый человек». . Был бы из вас добрый атаман!

— А скажите, дядько Мыкола, как далеко можно рассказывать о вашей покупке? — поинтересовался Бардин.

Курилех неопределенно пожал плечами:

— А кто его знает, где сейчас наши хлопцы. Может, за сто верст, а может, и далее. — Он посмотрел на свою руку и еще раз повторил: — Ну и сила у вас, добродию!

Когда мы выехали из деревни, Кирилл Митрофанович оглянулся и сказал:

— Ох, и бандюга этот Курилех: такой допрос учинил, что не всякому следователю под силу. И про Ростов, и про Врангеля, и зачем еду. Я ему насчет сбора трав, а он говорил, мол, учился в первом классе церковно-приходской школы лет тридцать назад и с тех пор сказки не слушаю. Пришлось намекнуть, что еду на связь, да на такую, что самому сатане рассказать нельзя, и, как видишь, расстались друзьями. Этот «бычок» — бандитский пропуск! Считай, Саня, что нам крепко повезло.

Еще пять дней кружили мы по деревням и хуторам, останавливались на ночлег в лесу или в поле, подальше от дороги.

Во время ночлегов Борода намечал различные планы операции «Тачанка», назначал сигналы, по которым я должен действовать. Планы эти несколько раз менялись и уточнялись. Некоторые варианты мы прорепетировали на безлюдных дорогах. После одной из таких репетиций Борода решил:

— Все это, кроме сигналов, ни к чему. Поступать придется по обстоятельствам, как сложится обстановка. Может, придется вернуться, так и не захватив Полковника. — И сразу добавил: — Ты только себя на такое не настраивай! Возьмем! Возьмем, как миленького!

По утрам на привалах Борода доставал зеркальце, бритву и мыльницу с помазком, тщательно скреб щеки и подбородок и чертыхался: жалел свою знаменитую бороду: «Эх, когда еще такую отращу!»

От села к селу у нас накапливались сведения о возможном местонахождении Аркадьева. Мы узнали, что Полковник живет у одного из своих помощников, на хуторе. Где точно, «кумы» не знали, но где-то близко.