Ирина Костевич - Мне 14 уже два года

После уроков мы с Алей и Викой задержались. Я поделилась сенсационной новостью: бабушкины друзья могут дать деньги!

Аля восхитилась:

— Как классно! А, может, мы у них больше попросим? Мне, например, коньки позарез нужны…

Вика, наоборот, в восторг не пришла. Уточнив название бабушкиного «Клуба здоровья», она мрачно начала рыться в ноутбуке, бормоча себе что-то под нос. Через пару минут перед нами была огромная статья, разоблачающая бабушкины «витаминчики» и методы тех, кто занимается их распространением. У Вики — беспроводной Инет, всегда под рукой.

— Смотрите, смотрите! Это же коммерческая секта! А скажи, Мира, бабушка твоя часто на собрания ходит?

— Два раза в неделю.

— А фильмы дома смотрит?

— Смотрит.

— Вот! — Вика, гордая своей проницательностью, оглядела нас.

— А теперь колись: сама когда-нибудь эти фильмы видела?

— Ну, пару раз, за компанию.

— Вспоминай: там лекторы спрашивали время от времени «угу?» таким задушевным тоном?

Тут Аля не выдержала и рассмеялась:

— Вика, ты, может, нанюхалась чего? Угу?

— Подожди-подожди! Ну, так говорили?

Я стала вспоминать и аж вздрогнула: откуда Вика может знать? Говорили, действительно. Перед глазами всплыл малосимпатичный дядька, который после своего домашнего «угу» стал казаться почти родным, хотя про глистов было слушать страшно и противно.

— А ты откуда знаешь? Тоже смотрела?

— Упаси боже, мне хватает, чего смотреть! — засмеялась Вика. — Короче, эти лекторы применяют приемы НЛП.

— Это что? — хором спросили мы с Алей.

— С тебя «Сникерс»! — заорала Аля. Это такая у нас игра — если совпадают фразы, то надо кричать «С тебя «Сникерс»!

— НЛП — аббревиатура термина «Нейролингвистическое программирование». Ну, тебя как бы заколдовывают определенными словами и жестами. А на деле — воздействуют на твое подсознание.

— Как можно заколдовать, сказав «угу»? — не поверила Аля.

Я к этому времени, раздавленная силой Викиных познаний, уже молчала.

— Объясняю: лектор тебе впаривает что-нибудь про товар, который собирается продать, но ты ему, понятно, не веришь, потому как человек, вроде, — тут Вика покосилась с сомнением на Алю, — разумный. И что тогда лектор делает? Он время от времени с таким добрым лицом спрашивает собеседника: «Угу?» Типа: «Ну, чё ты там, не спишь, слушаешь?» Собеседник, может, с текстом не согласен, но раз его так душевно спрашивают, из вежливости кивает. А раз он утвердительно кивает, то в подсознание от тела идет сигнал: «Да». А потом подготовленное таким образом подсознание наталкивает вроде бы независимое сознание на «гениальную мысль» — поверить этому лектору. У меня мама знаете, как шпарит по НЛП! Ну, дважды два?

Вика обвела нас вопросительным взором.

— Вика… — пискнула Аля.

— И, кстати, я вам не Вика, а Рай № 1. Забыли, угу?

— Блин… Надо было группу так назвать. «Угу?» — и все под кайфом. Но я все-таки не поняла, Рая, а что такое подсознание?

Вика, ох, извиняюсь, Рай № 1 метнула на спросившую Алю взгляд раненой волчицы. Выдержав эффектную паузу, c пафосом произнесла, обращаясь ко мне:

— Теперь ты понимаешь, Эдвардина, почему среди африканских племен не пользуются успехом компьютерные технологии?

Аля в ответ выдернула из тетрадки листок и молниеносно нарисовала, какая Вика умная…

Вика глянула на шарж и рассмеялась:

— Но зато их первобытное искусство ценят во всем мире!

В общем, девчонки мне посоветовали оставить «витаминщиков» на самый крайний случай. А то вдруг они и нас заколдуют?

Я очень испугалась. И решила немедленно идти спасать свою бабушку. Но Аля с Викой посоветовали сначала как следует подготовиться, враг там серьезный. А пока… Правильно: подумать, где нам найти деньги.

Не поверите, но выход был найден в ближайшие пять минут!

После этого прошло еще минут двадцать, и мы все так же сидели на скамейке перед школой, но у нас уже была ясная цель. Мы собирались с моральными силами, чтобы идти просить деньги в офис фирмы, делающей бизнес на воздушных шариках. Эта фирма повсюду продавала свой радостный товар, и шарики мы любили все трое. Правда, добавлю, что Аля, тьфу ты, Бау, любила их лопать (не в смысле «есть», а в смысле «тыдыщщ-бабах»). Офис находился в квартале от школы, был виден издалека из-за тучи шаров, реющих над ним, и пойти именно туда нам показалось самым удачным. Все-таки — шарики, как-то это не по-серьезному. А потому — нестрашно.

Наконец-то стала чувствоваться осень. Жара надоела, а сейчас с гор тянет прохладой. На клумбе, которую лелеет наш директор, вымахали гигантские красные цветы. Вот есть монументальная живопись, а здесь — монументальное цветоводство!