Петр Капица - Мальчишки-ежики

Видно, Живнин переговорил с директором школы, потому что Щупак перестал придираться к Ромке и братьям Зарухно. Он даже как бы не замечал их. Впрочем, и сами ребята больше не давали повода для наказаний: меньше озорничали и старались учиться не хуже других. Ведь за «неуды» Сан Саныч не допускал к занятиям в спортзале, а если плохих отметок набиралось много — отчислял из группы. Приходилось тянуться.

Больше всего ребята любили оставаться после занятий в спортзале и совершать «воздушные путешествия». По правилам игры полагалось обойти как можно больше снарядов, ни разу не спускаясь на пол. Сперва мальчишки на одних руках поднимались к трапеции. Держась только ногами, раскачивались, пока не удавалось ухватиться за кольца, с колец переходили на канат, потом — на шведскую стенку, с нее — на шест, по шесту вновь поднимались до потолка и по наклонной лестнице спускались. Некоторые даже умудрялись еще кувырнуться на брусьях, пробежаться по «коню», перескочить на «козла», а с него на шест. Это развивало цепкость, смелость, силу в руках.

Однажды во время «воздушных путешествий» Николай Викторович позвал Ромку в раздевалку и там задал вопрос:

— Ты сам придумал знак вашей четверки или его где-то видел раньше?

— Видел, — признался Ромка. — Такой флажок у Анны, его ей мельник подарил. Я срисовал елку и ландыш.

— А кто такая Анна?

— Наша мачеха.

Расспросив, что делает Анна и часто ли бывает у мельника, Николай Викторович посоветовал:

— Больше своего знака нигде не рисуйте. Понял? Вы уже запутали одного следователя.

— Как запутали? — полюбопытствовал Ромка.

— А вот так, навели на ложный след. Человек мог месяц ненужными розысками заниматься. Хорошо, я вспомнил знак, который вы всюду развешивали.

— А кого ищет ваш следователь?

— Это тебе ни к чему знать.

Но разве от Ромки так просто отвяжешься?

— Не бойтесь, я умею хранить тайны. Честное слово.

И Живнин сдался.

— Ты что-нибудь о банде Серого слышал? — спросил он.

— Как же! Бандиты у Фоничевых коня забрали и Матрешу насиловали.

— У каких Фоничевых? Когда?

— Да осенью. Еше снег не выпал.

И Ромка рассказал все, что знал. Живнин заинтересовался:

— Где твои Фоничевы живут? Ты обязательно сведи меня к ним, а то у нас мало сведений об этих бандитах. Надо узнать, как каждый из них выглядит.

Не дожидаясь конца занятий, они пошли к Фоничевым. По пути не то в шутку, не то всерьез Николай сказал:

— Ну вот, теперь ты будешь моим помощником. Хочешь?

— Как доктор Ватсон, да? Хочу, конечно хочу, — обрадовался Ромка.

Фоничевы их встретили неприветливо и настороженно. А удостоверение агента уголовного розыска привело их в смятение.

— Никакого Серого ни я, ни моя жена не знаем, — не глядя в глаза, за обоих ответил Трофим. — Так что зря пожаловали к нам.

— Да вы не бойтесь. Бандиты ведь всем угрожают, да руки коротки. Теперь вы будете под нашей охраной, — принялся убеждать их Живнин.

— Милиционера в дом посадите, что ли? — зло спросил Трофим.

Живнин не ответил ему, продолжал свое. Он знал, чем пронять извозчика.

— Нам известно, что вас ограбили. Если вы намерены вернуть своего коня и подводу, то должны описать, какой он был масти и как выглядела подвода. Иначе как мы их вернем вам?

Это, видно, подействовало на жадного Фоничева, но он не хотел, чтобы были хоть какие-нибудь свидетели.

— А чего мальчонка тут путается? — спросил он недовольно. — Пусть выйдет, нечего ему слушать.

— Выйди, Рома, — попросил Николай, — подожди меня на улице.

Ромка, неохотно вышел, доплелся до калитки и там стал ждать Живнина.

Тот пробыл у Фоничевых больше получаса и вышел довольным.

— Ну как, не отпирались больше? — спросил Ромка.

— Все выложили с подробностями. Теперь мы будем различать бандитов по приметам.

— А вы меня возьмете ловить их? — попросил Ромка.

— Навряд ли. Бандиты вооружены. Недавно одного выследили, так он пальбу открыл… живьем не дался. У него-то и нашли носовой платок, на котором вышит ваш знак — на фоне елки ландыш.

— А нашим ребятам можно об этом сказать? — спросил Ромка.

— Пока нельзя, потерпи.

Измотанная дневными заботами, Миля Зарухно любила по вечерам отдыхать за картами. Она не гадала, как цыганка, и не раскладывала пасьянсов, а играла в грубую мужскую игру «очко». Для карт Миля завела особые деньги. Она их никогда не смешивала с хозяйственными, которые получала от мужа.