Петр Капица - Мальчишки-ежики

«Шурум-бурум» жил невдалеке от рынка в полукаменном домишке, первый этаж которого был из кирпича, а верх — деревянный.

Татарин и дома ходил в выцветшей тюбетейке и не снимал с себя двух не то пальто, не то курток, не имевших застежек. Велев затащить колонку в широко распахнутые двери подвала, старьевщик пришел с молотком. Обстукав колонку, он взвесил ее на больших весах и сказал:

— А-яй, совсем плохой! Один червонец мало будет?

Червонец не обесценивался, он был твердой валютой, обеспеченной золотом. За один червонец давали пятьсот тысяч «дензнаками». Быстро подсчитав, сколько получится билетов в кино, Нико ответил:

— Мало. Меньше трех не уступим. Можем в придачу подкинуть сковородки.

— Зачем твой сковородки? Чертей жарить? Красный цена два червонца.

— Ладно, уступлю пятерку, — продолжал торг Нико.

Но «Шурум-бурум» выложил на ящик только два червонца.

— Смотри, больше не имеем.

Он вывернул карманы.

— Жаль, что у тебя деньги кончились, — вздохнув, сказал Нико. — А мы хотели другой товар предложить — кастрюли из меди. Если полудить, можно продавать как новые.

— Почему кончились? — возмутился татарин. — Будет, если нада. Тащи свой кастрюля. Я хорошо плачу, больше никто не даст.

Кухонную утварь мальчишки привезли татарину на другой день и выторговали еще один червонец и семьсот тысяч «дензнаками». Теперь они были богачами: могли купить билеты на все серии американского боевика и у каждого еще оставались «дензнаки».

На две первых серии братья Зарухно и Громачевы пошли вместе. Около «Сатурна» пришлось пробиваться сквозь толпы мальчишек, пытавшихся проскочить без билетов. Но у входа и выхода стояли глазастые контролеры, которые бесцеремонно хватали пробившихся храбрецов за шкирку и так отбрасывали в сторону, что второй раз никому не хотелось совершать подобный полет.

Тут же околачивался и «Ржавая сметана» со своими телохранителями. Он закупил самые дешевые билеты первого ряда и выдавал их только тем, кто клятвенно обещал расплатиться в ближайшие дни. Антас задержал и Громачевых.

— Могу устроить пару билетов, — шепнул он. — Но с условием, что вы у себя дома проверите чердаки и кладовые — нет ли чего-нибудь завалявшегося из олова, свинца и меди… Притащите — получите еще по билету.

— А мы сами умеем деньги получать, — ответил Ромка. — Ты лучше верни провизионку.

— Цыганам продался, да? — спросил «Ржавая сметана».

Это услышал Нико. Он схватил Антаса за грудки и, встряхнув, грозно сказал:

— Если завтра не вернешь ему провизионку, разнесем твою фабрику. Понял?

Но тут на него наскочили Гунявый с Зайкиным. Они хотели скрутить Зарухно руки за спину, но Нико не дался: резким движением стряхнул с себя противников и предупредил:

— Близко не подходить, порежу! А ты, «Ржавая сметана», не забудь сказанного. Если не выполнишь, телохранители не спасут… Клянусь святым Патриком! Мы люди решительные.

— Под этим мундиром бьется благородное и бесстрашное сердце вождя команчей, — ткнув пальцем в вельветовую жилетку брата, возвестил Гурко. — Атаман слов на ветер не бросает. Благоразумней будет выполнить его требования, прийти с поклоном и подарками. Адью, милорды!

Оставив растерявшихся телохранителей «Ржавой сметаны», мрёвцы с гордым видом направились к кассе, купили четыре билета, беспрепятственно миновали цепь контролеров, прошли в зал и уселись на места.

Кинобоевик захватывал зрителей с первых же кадров своей таинственностью, стрельбой и погонями. Главным героем был неуловимый человек в маске. Его лица никто не видел, опознавали только по скрюченной руке в кожаной перчатке, похожей на когти хищной птицы.

Каждая серия обрывалась на самом интересном месте. Жаль было покидать кресло. Хотелось смотреть без конца. Но вспыхнул свет, и билетеры принялись подталкивать в спину мальчишек, желавших остаться еще на сеанс.

Когда мрёвцы вышли с толпой зрителей из душного кинотеатра, то решили немедля смастерить себе, маски, раздобыть тяжелые кольты и сделаться либо сыщиками, либо гангстерами.

Целый месяц город сотрясала кинолихорадка. Мальчишки готовы были продаться в рабство, чтобы раздобыть билет на две очередных серии. Они обшаривали чердаки и кладовые у родных, знакомых и тащили «Ржавой сметане» дырявые кастрюли, помятые самовары, колченогие примуса, бронзовые лампы, подсвечники, гильзы охотничьих патронов, тазы для варки варенья.

Антас расплавлял добычу и возил на продажу в Питер. Возвращать провизионку он и не думал. За это его следовало проучить. Мрёвцы стали готовиться к набегу. Каждый сделал себе черную маску и завел перчатку, в пальцы которой были вшиты куски свинца.