Юрий Цеханович - О маленьких рыбаках и больших рыбах

— Вот, — говорит, — штука важная, для жерличек-то самая подходящая!

И крепость их попробовал и даже пытался зубами перекусить…

И крючки в моей коллекции нашел подходящие для жерлички. А поплавки не одобрил:

— Уж очень крупные да пестрые, таких рыба будет бояться.

Очень меня взволновал разговор с дедушкой. А когда я лег спать, долго не мог уснуть. Все вспоминал, есть ли у нас на Ярбе такие места, о каких дедушка говорил.

И вдруг вспомнил — есть!

И сейчас же, отчетливо, как наяву, представился мне глубокий тихий заливчик на одном из поворотов Ярбы — растут в нем прямо из воды ивовые кусты, а возле них круглые листья кувшинок плавают, а над ними стрекозки синие и зеленые летают, солнышко светит. Обязательно тут должны быть большие окуни! Весной туда непременно пойду окуней удить и жерлички поставлю! Да с тем и уснул.

На другой день в школе рассказал я Феде обо всем, что услышал от дедушки. Оказалось, что Федя знает, что такое жерлички, у его отца они есть, только он их на Ярбе не ставит, а берет с собой, когда ходит рыбачить на Глухую Сну или на Прорву, и на жерлички попадаются большие щуки. Конечно, я и маме рассказал о том, когда, где и как нужно ловить большого окуня. Со всеми подробностями рассказал и с большим жаром. Выслушала она меня, улыбнулась и говорит:

— Фантазер ты у меня! Ты думаешь, что я так и пущу тебя ранней весной на реку?

Я как с неба упал.

— Да почему же, мамочка, почему?

— А потому, — и глаза у ней уже округлились, — что не в чем тебе туда идти! На реке весной сыро. Везде вода. В чем ты пойдешь — в ботинках да в галошах? Простудишься да заболеешь! Вот будет сухо, тогда иди, сделай милость…

— Но, мамочка, ведь большие окуни только весной [5] Это не верно. Окуни и большие, и маленькие ловятся с весны все лето и до глубокой осени. Я неправильно понял дедушку и не расспросил его хорошенько. ловятся!

Глаза у мамы совсем круглые стали.

— А ты как думаешь, кто мне дороже — большой окунь или мой большой, но глупый сын? — на этот вопрос я ничего не ответил, а решился подсказать:

— А если бы мне, мамочка, сапоги бы высокие…

— Давно ли я тебе новые ботинки купила. У меня денег на это нет.

Это была правда — ботинки мне совсем недавно были куплены… Возражать было нечего.

Видит мама, что я уж очень разгорячился, и говорит уже не так громко:

— Ну, ладно, до весны еще далеко. Подумаем, может быть, что-нибудь и придумаем.

И на этом разговор кончила. А я снова ожил: мама моя напрасных обещаний никогда не давала.

В ближайшее же воскресенье мы с Федей, увязая в глубоком снегу чуть не по пояс, нарезали в нашем огороде рогулек со старой черемухи и сделали несколько жерличек.

Сделать-то сделали, да пришлось эти жерлички положить до поры до времени в мой ящик с рыболовными принадлежностями. Зима стояла еще самая глухая — с морозами, с метелями, с глубокими снегами.

Ух, и долгой же мне она тогда казалась!

А между тем, хоть и медленно, а дни все шли да шли. Вот уж и с крыш закапало, потемнели дороги, на небе появились первые весенние барашки, воробьи хором заорали в акациях, грачи прилетели… Дальше — больше: на полях проталины показались (в нашем городе поля видны были отовсюду), и как-то незаметно наступил перелом весны — уж не проталины на полях чернеют, а, наоборот, на черных полях кое-где только белеют снежные пятна. А на реке, и на Сне и на Ярбе, хоть и стоит еще сплошной лед, но и там своя весна — суда и пароходы, которые у нас зимовали в устье Ярбы, готовятся к навигации: чинят их, красят, смолят… На всю жизнь это у меня осталось: запах смолы и масляной краски — самый приятный мне весенний запах.

И вот как-то однажды, когда мы с мамой пили свой утренний чай, приходит наша Марьюшка и говорит:

— Сна, сказывают, тронулась сегодня ночью…

Я так и встрепенулся, — значит, не сегодня-завтра Ярба тронется, и, значит, скоро пойду большого окуня ловить! И опять, как живая, встала передо мной картина — тихий заливчик, кусты из воды растут, темно-зеленые листья кувшинки плавают на воде, над ними стрекозы стеклянными крылышками шуршат, солнце, жарко и… большой окунь с красными, как огонь, плавниками… И вдруг, как удар: а сапоги-то?! Ведь не пустит меня без них мама. И решился напомнить:

— Мамочка, а сапоги-то?

Мама внимательно на меня посмотрела и, должно быть, поняла, что у меня в душе творится.