Мария Ботева - Мороженое в вафельных стаканчиках

Все это время мы искали его по городу с фонарями и собаками. Кричали на улицах, звали. Илюха говорит, что он проходил пару раз под окнами областной больницы. Видимо, тогда-то Витьке и стало полегче. Он открыл глаза. Этот момент называется «уровень надежды». И он, этот уровень, начал повышаться. К выходным Витьку выписали и отправили обратно в интернат, так и не выяснив, отчего началась аллергия. В субботу утром ему снова стало плохо. Тогда-то воспитатели и позвонили.

Как только Витька увидел маму, ему стало лучше. Она сидела возле кровати до тех пор, пока температура не снизилась до 36,6, а он не начал улыбаться. Тогда она позвонила директору домой и вызвала его в интернат. А вечером мама с Витькой были дома. Правда, с этих пор он должен был каждый день приходить учиться в свою школу и отмечаться на вахте. Учителя и воспитатели требовали безупречного поведения. Только на таких условиях Витька мог жить у нас.

Он был просто счастлив.

Нашей маме хотели дать медаль. По почте пришло извещение. Мама сначала испугалась: до сих пор ее ни о чем хорошем не извещали. Из совета по правам и воспитанию детей все время присылали какие-то вызовы и распоряжения, что-то спрашивали про Витьку. И про нас тоже заодно. А тут — медаль! То есть письмо:

«Настоящим извещаем, что ваше имя внесено в список претендентов на получение государственной награды как одного из многодетных родителей. В ближайшее время президентом будет подписан приказ о вашем награждении медалью „Образцовая многодетная мать“».

— Это значит, маме дадут медаль, — объяснила Людмилка, — за нас.

— А за кого из нас? — спросила Нина.

Мы чуть не подрались из-за этого, честное слово! Каждому хотелось, чтобы медаль дали из-за него. Но мама сказала, что ни за кого по отдельности медали не дают. А только за всех. Если бы не было хоть кого-то из нас — все, никакой медали. В это время в дверь позвонили. Это пришла соседка тетя Зоя.

— Говорят, тебе медаль дают? — с порога спросила она. Странно, что она уже знает об этом, мы сами только что открыли конверт.

— Не мне, — поправила мама, — нам.

— Всем! — закричала Людмилка.

— Только это пока не точно, — сказал Илюха. Вечно он сомневается!

Почти месяц все соседи приходили к нам и поздравляли маму.

— Давно пора! — одобрял дед Поняешь. — Дай сто рублей! За твоих детей! За твоих детей, что ты?!

— Я знала, что справедливость есть! — провозглашала Любовь Николаевна. При этом она приветливо смотрела на Людмилку. Сестра на всякий случай скрывалась в комнате.

Ничего, скоро и это забудется. Скоро они помирятся окончательно. Вот только принесем медаль.

Наконец настал день получения медали. Накануне снова пришло письмо. В нем было сказано, что мама должна прийти в здание правительства области, в парадной одежде, в два часа дня, без опозданий, будьте добры.

Весь вечер наша мама стирала одежду, полночи гладила. Зато назавтра весь двор уселся перед окнами полюбоваться, как мы идем в правительство. Давненько они не видели всех нас такими нарядными! Дед Поняешь сначала даже увязался за нами. Но вовремя остановился, а когда мы сели в троллейбус, помахал рукой. Что-то будет!

В здание правительства нас пустили не сразу. В списке приглашенных была только мама, а тут пришли еще пять человек (папа был в неизвестных далях). Милиционеры упрямились долго. Это они зря. Не с теми связались! Наша мама быстренько объяснила им, что к чему. Она сказала, что если кто-нибудь из нас останется на улице, пятно позора надолго ляжет на их, милиционеров, плечи и души.

— У вас есть дети? — то и дело спрашивала она. — У вас у самих есть дети, вы должны меня понять! Вы меня понимаете, я вижу по глазам!

Не знаю, как мама умудрилась увидеть в их глазах понимание. По-моему, в них было только желание избавиться от нас как можно скорее. Как бы там ни было, через пятнадцать минут все мы оказались в здании правительства, на втором ряду зала торжественных заседаний. На первый сесть постеснялись.

Сначала награждали тех, кто больше всего построил зданий. Потом — кто больше всего открыл магазинов. Тех, кто продал много автомобилей. Потом наградили разных писателей, поэтов и музыкантов. За ними на сцену стали вызывать тех, кто лучше всех работал на заводе, на земле.

Наградили врачей и учителей. Потом пожарных и спасателей на воде. Оказывается, за год они вынесли из огня и воды 376 человек. Могли бы и больше, только год закончился. Но и 376 — интересное число, мне оно запомнилось. Потом наградили многодетную семью из пяти человек. Все трое детей из этой семьи закончили учебный год на отлично. Даже по поведению. Со сцены они показали нам язык. Кстати, всем, кого награждали, дарили еще и портреты углем. Дали их и этой семье. Ну, не знаю, может быть, я бы даже ноги не стала рисовать и дарить этим выпендрежникам. А тут — портреты.