Мария Чемберлен - Мороженое из муравьев

Дизайнер обложки Софья Хасанова

© Мария Чемберлен, 2020

© Софья Хасанова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-2164-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Он не был красавцем, мой Эмманюэль, во всяком случае в привычном смысле этого слова. Высокий, нескладный, рано начавший лысеть, совсем не спортивный. Но что-то было в нем такое невероятно милое – то ли шоколадные глаза с искоркой, то ли породистый галльский нос, то ли губы сексуальнейшей лепки. А когда он мягко грассировал название улицы, на которой жил в Париже, у меня почти щекотало под языком от удовольствия.

Однако в целом он был, конечно, не в моем вкусе – слишком порядочный, внимательный и какой-то весь плюшево-мишковый. Мне же всегда, к несчастью, нравились смазливые, нахальные негодяи. Мужчины вроде Маню больше привлекали взрослых женщин, уже порядочно намаявшихся со смазливыми подлецами. Мне было 24 года, я впервые в жизни выехала за границу и мечтала о бурных романтических приключениях.

Моего Маню я встретила на свадьбе подруги в Москве. Она выходила замуж за француза, было много цветов, гостей. Друзья жениха прилетели прямо на венчание, так что некоторых я впервые увидела только в церкви. Маню и я были главными свидетелями с обеих сторон.

Свадьбу потом отмечали дома и количество хорошего французского вина стремительно стирало языковые барьеры. В какой-то момент я вдруг обнаружила, что стою на балконе и, глядя на заводские трубы напротив, свободно болтаю по-французски с кем-то из друзей мужа.

Когда я относила посуду на кухню, то столкнулась в дверях с мамой невесты.

– Посмотри, – сказала она деловым тоном, – сколько женихов понаехало, срочно делай выбор.

Озадаченная этой проблемой, а выбор всегда мне нелегко давался, я вернулась в комнату и принялась разглядывать кандидатов.

Бенуа, добрейший физик из Бордо, но маленького роста, рыженький. Эмманюэль-1 – высокий, неуклюжий социальный работник из Парижа – не в моем вкусе. Эмманюэль-2 – голубоглазый смазливый брюнет, учится на оператора в парижской школе киноискусств и вполне подходит под собирательный образ заграничного принца. Я решила атаковать именно его.

Следующие два дня, пока молодые упивались друг другом, я водила своих трех мушкетеров по пыльной и душной Москве. Катаясь на катере по Москве-реке, я села между двумя Эмманюэлями.

– Загадывай желание, – закричали они одновременно.

Я закрыла глаза и произнесла про себя заветное, русское народное: хочу в Париж!

Когда французы уезжали, в «Шереметьево» мы обменялись адресами, поклялись писать и сердечно расцеловались на прощание. Правда, Эмманюэль-2 брезгливо подставил мне только свою щеку, из чего я сделала вывод, что мое гостеприимство не произвело на него никакого впечатления.

В сентябре начался очередной семестр в институте, и я стала потихоньку забывать о шумной русско-французской свадьбе. Впрочем, в октябре на мой день рождения из Франции пришли три открытки, через месяц еще две, от Бенуа и Эмманюэля первого. На Новый год всего одна. От Маню. В каждой своей открытке он приглашал меня в гости.

В феврале я показала очередную такую открытку своей замужней подруге, которая разрывалась теперь между двумя странами, так как тоже была еще студенткой.

– И чего ты ждешь? – переспросила она в изумлении. – Надо ехать, а то потом не позовут.

– Да, но как? У меня и визы нет, да и куда я поеду, я его всего два раза видела.

– Он друг нашей семьи, – сказала подруга строго, – и очень порядочный человек, просто так приглашений на ветер не бросает, а визу я тебе от своей работы сделаю (она была переводчицей в одной французской торговой компании).

Сказано – сделано, и спустя всего неделю я уже сидела в самолете, замирая от счастья и ужаса. Дело в том, что… как нормальная постсоветская барышня, всю свою жизнь я мечтала увидеть Париж и… остаться в живых. Бредила этим, сколько себя помню. Маниакально изучала французский – сначала по пластинкам, которые подарили мне на день рождения в двенадцать лет, потом по песням, заслушав кассеты с Эдит Пиаф и зная все слова наизусть, потом на курсах с пожилой преподавательницей, нежно любившей французский язык и так ни разу и не побывавшей за границей. Я зачитывалась французскими романами, смотрела и пересматривала французские фильмы и была полна Францией до самых краев.