Людмила Харченко - Шел ребятам в ту пору…

Паши танки пошли на таран.

Направил свой танк на бронированное чудовище со свастикой и Петр Жигайлов. В смотровую щель Вася видел, как сокращалось расстояние. Близко, совсем уже рядом… Вася от страха даже глаза прикрыл. На секунду… Ура! Вражеский танк стал поворачивать назад! И тогда по команде Вася нажал гашетку. Бронебойный снаряд ударил по танку противника, а внутри Васиного танка рассыпались искры. Мальчик сжался — он всегда боялся этих искр, казалось, они подожгут и его, и танк, и весь экипаж.

Много в том бою было подбито танков противника. Много погибло и наших танкистов.

После боя вместе со взрослыми отдавал Вася прощальный салют героям.

Пошли на Батайск. Там снова схватка не на жизнь, а насмерть. Батайск освободили, бригаду оставили здесь для пополнения.

Через трое суток танкисты вновь были на марше. Дошли до реки Миус. Двигались по равнине. Пересекли небольшую речку, преодолели подъем и опять вышли на голую, как ладонь, равнину. И здесь снова в лоб столкнулись с вражескими танками. Завязался жестокий бой. Он был последним для Петра Александровича Жигайлова, Васиного отца.

В танк попал снаряд. Танк загорелся.

— Экипаж, из танка! — успел крикнуть Петр Жигайлов. Механик, водитель, башенный стрелок выбрались через аварийный люк Вася задержался — он вытаскивал из «гнезда» пулемет. Схватил пять дисков. Танк наполнялся дымом. Скорее! Скорее! Ведь танк — это все равно, что пороховой погреб — везде в гнездах стоят смертоносные снаряды.

Василий выбрался на землю.

— Немедленно отходить! — дал вторую команду Петр Жигайлов.

У танка остались отец и сын Жигайловы прикрывать отход экипажа. Танкисты переползли через грейдер, потом по траве добрались до проселочной дороги и уже вошли в небольшой лесок.

Петр Жигайлов поставил пулемет на сошки и начал косить наступавших фрицев, Вася прижался к боку отца.

— Вася, в танке осталась моя планшетка. Там документы. Лезь, только мигом.

Василий схватил планшетку, метнулся к люку, но увидел танковые часы и принялся их отвинчивать отверткой, которая всегда лежала в кармане брюк. Как же оставить часы? Пригодятся!

А пожар уже перешел в башенную часть. На Васе загорелся сапог. Когда он перекинул ногу, вылезая из танка, его ранило осколком в правую бровь. Беспомощный, истекающий кровью, он лежал на броне горящего танка. Пламя уже подбиралось к нему.

Петр Александрович, обеспокоенный, что Вася долго не возвращается, поднял голову вверх, увидел сына. Бросив пулемет, он схватил его, стащил на землю, снял с ноги горевший сапог. Но на мальчишке загорелись и брюки, а у Петра Александровича уже не было времени, чтобы оказать сыну помощь. Он отстреливался от наседавших фашистов.

Мина разорвалась рядом с Петром Жигайловым, Вася увидел, как отец свалился на землю.

— Папа! Не умирай!

Последнее, что видел Жигайлов старший, — глаза сына, полные слез.

Вася метнулся к пулемету, залег и начал стрелять.

На помощь пришел экипаж танка. Петра Жигайлова положили на плащпалатку и оттянули в лесок. Вася все еще лежал за пулеметом, прикрывая отход товарищей. Оглянулся: танкисты вместе с отцом уже скрылись за деревьями. Тогда по кювету, пригибаясь, он побежал догонять своих.

Отец неподвижно лежал на плащпалатке. Вася опустился на колени, приник ухом к сердцу отца — оно уже не билось.

— Папа!

Наскоро вырыли могилу под раскидистым деревом у села Лысогорки. Долго и безутешно плакал на ней маленький танкист. Но война есть война. Танкистов ждали новые бои.

Прежде чем идти дальше, надо было узнать, какова противотанковая защита у немцев.

Села Равнополье и Новоравнополье стоят на расстоянии одного километра друг от друга. Может, в одном из них притаился враг в своих бронированных чудовищах?

Командование бригады решило послать в разведку Васю Жигайлова. На мальчишку меньше обратят внимание. Надели на него рваные штаны, дали сумку, в которую положили три сухаря, рассказали, что он должен разведать и как себя вести, и юный разведчик отправился в Равнополье.

Стояло лето сорок третьего года. Солнце скрылось за горизонтом, позолотив часть неба. В воздухе обманчивая, как перед бурей, тишина. Вася шел по проселочной дороге. Нигде ни души. Зоркие глаза мальчика заметили увядшие ветки деревьев. «Замаскировали танки и орудия», — мелькнула мысль.

У околицы села его увидели немцы:

— Кляйне партизан, ком сюда!

Вася вздрогнул, но не подал виду, что испугался.