Жорж-Эммануэль Клансье - Детство и юность Катрин Шаррон

Не задумываясь, она оделяет окружающих ее людей долей своей силы и воли. А все потому, что она, Катрин Шаррон, всегда, даже в самые трудные минуты, полна животворного оптимизма, заложенного в ней вековой мудростью народа.

Пусть подсознательно, но она чувствует, что красота и радость жизни непременно должны восторжествовать, ибо они — непреходящие ценности окружающего мира.

В самом деле, даже беглый взгляд на все горести и беды, обрушившиеся скачала на ребенка, потом на подростка, позволяет нам воочию увидеть и понять поистине оптимистическое упорство характера этой хрупкой на вид и застенчивой девочки, всегда готовой поддержать отчаявшегося, угнетенного человека.

…Итак, жила на свете девочка по имени Катрин. Времена были трудные, тревожные. Недавно кончилась франко-прусская война, еще не забылись залпы версальцев, расстреливающих в упор последних защитников Парижской коммуны.

Франция думала свою невеселую, грустную думу. Стальной ошейник, выкованный окровавленными руками душителей Коммуны, сжимал тисками горло пролетариата и крестьянства. Но как бы ни были крепки эти тиски, силы демократии снова вступали в суровую схватку с реакционерами любых оттенков. Однако на ферму Жалада, где жила маленькая Катрин, отзвуки этих бурных событий доходили словно сквозь вату. Приглушенно, как бы со стороны…

Известно, что в восьмидесятые годы XIX века во Франции еще уцелели многочисленные обломки феодального строя, рухнувшего под напором буржуазной революции 1789–1794 годов. Миллионы малоземельных и безземельных крестьян батрачили или арендовали землю у крупных собственников. Эти хозяева земли считали себя вправе распоряжаться не только землей, но и судьбой своих батраков или арендаторов. Тем более, что власть предержащие всегда и во всем потворствовали им. Вот в таком-то безвыходном положении оказался и отец Катрин, Жан Шаррон — арендатор. Ему самому и его семье пришлось пережить всю мстительность и безжалостность землевладельца, увидеть, к чему приводит несогласие с хозяином…

Впрочем, вернемся еще раз на ферму Жалада, где живет и трудится большая и дружная семья Шарронов: отец, мать, сыновья, дочери, и в том числе маленькая Катрин…

Там Катрин чувствует себя счастливой. О ней заботятся, ее любят. Рядом отец — «хозяин радости», воплощение доброты и справедливости; мать — веселая красавица, щедрая на ласку и заботу; братья — неугомонные проказники, непременные участники ее детских игр… И вдруг безоблачное ее детское счастье лопается как мыльный пузырь: отец отказывается лжесвидетельствовать в пользу хозяина, и семью Шарронов выбрасывают, с арендуемой ими земли. Эта первая схватка добра и зла, которую Катрнн видит воочию, раскрывает глаза ребенку на всю несправедливость и жестокость окружающего мира. Все понятно: никто не хочет помочь нищему, бесправному арендатору восстановить свои права. Ни господь бог, ни хозяин, ни его присные. Никто… Нагло ухмыляются жандармы, поглядывая на убитого горем Жана Шаррона, подхихикивают господские прихвостни, кривит рот в саркастической усмешке сам хозяин, господин Манёф, провожая взглядом уезжающих Шарронов… Это первая ступень тех горестных событий, участницей которых Катрин будет в дальнейшем.

Восьмилетнюю девочку отдают «в люди» — служанкой на ферму. Начинается тяжелая трудовая жизнь Катрин, жизнь, полная унижений, оскорблений, непосильного физического труда. Потом — нищенский пригород Ла Ноайли, беспросветная нужда, смерть матери, павший духом отец… Казалось бы, трагическое, безысходное положение, где не видно ни малейшего проблеска надежды, ни малейшей возможности выкарабкаться из трясины нищеты. Страшно, поистине страшно оказаться растерзанной, брошенной под ноги жестокой беспощадной действительности, которая благосклонна не к беднякам, а только к «властителям судьбы» — к наглым, высокомерным богачам. Однако Катрин устояла. Больше того, она помогла устоять и отцу, и брату, и маленьким сестрам. Нетрудно догадаться почему: ведь сама жизнь научила Катрин встречать невзгоды с открытым забралом. Главное — не согнуться, не дрогнуть перед обрушившимися бедами, а отыскать даже в трудном положении крупицы надежды, стойкости и терпения. И когда на ее хрупкие плечи наваливаются все домашние заботы, Катрин не унывает. Ибо суть ее мировоззрения — вера в справедливость, глубокая убежденность в том, что рано или поздно зло будет искоренено. Нужно сказать, подобная убежденность — мажорная нота ее характера. Она проявляется везде, где только может проявиться: и в отказе быть компаньонкой богатой бездельницы, дабы сохранить семью, и в отказе от работы на фарфоровой фабрике, дабы помочь своей подруге, и во многих других случаях.