Владислав Крапивин - Рассказы

— Да ладно, хватит языком чесать, — проворчал Костик и слез с колен.

Все засмеялись, только Казанчук не засмеялся. Он сказал очень серьезно:

— Что смешного? Человек для фронта старался.

И все тоже сделались серьезными. Может быть, стало неловко перед Костиком, а может быть, вспомнили, что скоро Сережа Казанчук уезжает на фронт…

На следующий день в клубе железнодорожников был новогодний утренник. Его устраивал для детей фронтовиков женский совет военкомата (сокращенно — «женсовет»). Костяк на утренник не пошел: прохудились валенки, а на улице было морозно. А мама пошла. Она состояла в женсовете и должна была встречать ребят в клубе.

Вернулась мама под вечер. Принесла Костяку подарок: бумажный кулек со слипшимися карамельками, тремя пряниками и горсточкой печенья. Точнее говоря, она принесла два кулька, и Костик ревниво спросил:

— А это кому? Зинке?

— Что ты! — сказала мама. — Она ведь большая. Это для Володи. Ну, ты же знаешь, тот мальчик-ленинградец. Он болеет, и меня попросили передать подарок. Отнесешь ему?

— Угу, — сказал Костяк.

Володя жил в соседнем большом доме на третьем этаже. Костик знал, что в шестой квартире, но никогда там не был. Сейчас ему было интересно: есть ли у Володи елка; правда ли, что у него на столе стоит самодельный крейсер — маленький, но как настоящий; и действительно ли висят на стене портрет Володиного отца, морского летчика? Про крейсер и портрет рассказывал Борька, он к Володе несколько раз приходил.

Костик запахнул пальтишко, промчался через двор, затопал вверх по лестнице и, наконец постучал в обитую клеенкой дверь.

Долго не открывали. Тускло горела у потолка лампочка, пахло керосином, и холодно было как на улице. Костик потоптался, поколотил валенок о валенок и решил постучать снова. Тут дверь открылась.

Ее отворила высокая женщина со строгим лицом, с шерстяным платком на плечах.

— Ты к кому, мальчик?

— Володя дома? — спросил Костик слегка оробев: женщина была похожа на учительницу.

— Ты пришел поиграть? К Володе сейчас нельзя, он болеет.

— Я не играть. Я вот… — Костик протянул кулек.

— Что это?

— Подарок. От военкомата.

— А-а… — Женщина чуть улыбнулась. — Спасибо.

— Пожалуйста, — сказал Костик и почему-то слегка обиделся. — До свиданья.

— Подожди. Тебя, кажется, зовут Костя? Приходи к нам как-нибудь потом. Может быть, Володе станет лучше. Хорошо?

— Приду, — сказал Костяк и сразу перестал обижаться. — Он поправится, и я приду.

Но Володя не поправился. В марте он умер. Двор притих. Ребята с тревогой и смутным страхом поглядывали на крайнее окно третьего этажа. Там в маленькой комнате случилось непоправимое и непонятное. Был такой солнечный день, с крыш бежало, и лужи сверкали изо всех сил, а он умер.

Вообще-то смерть была не в новинку, но люди умирали где-то далеко, от осколков и пуль, а сюда только приходили по почте серые бумажки с напечатанными буквами. И каждый раз сквозь горе пробивалась крохотная надежда: вдруг это ошибка?

А сейчас не было никакой надежды…

Володя был такой же, как все мальчишки. Ему бы сейчас кораблики мастерить и радоваться близким каин купам. Ведь он же не какой-нибудь старик. И не солдат. При чем же здесь смерть?

— Почему он умер? — спросил Костик у Борьки.

Борька не ответил.

Они стояли на крыльце, и Борька хмуро смотрел, как две женщины в ватниках вносят в подъезд большого дома красный маленький гроб. Этот гроб привезли на телеге, и маленькая брюхатая лошадь терпеливо ждала у ворот, когда люди управятся со своим непонятным делом.

Костик не хотел смотреть на гроб. Он стал смотреть на свои разбитые дырявые ботинки. И настойчиво повторил:

— Почему он умер?

— Не смог поправиться, вот и умер, — неохотно сказал Борька.

— А какая у него была болезнь?

— Я ведь не врач, откуда я знаю. Что-то отбило, на верно, у него внутри, когда с крыши сбросило…

— С крыши?

— Ты, что ли, ничего не знаешь? — с досадливым удивлением спросил Борька. — Его в Ленинграде сбросило с крыши взрывной волной, когда он зажигалки тушил.

Костику почему-то представилось, как фашисты в касках со свастиками скрытно ползают по ленинградским чердакам и рассовывают по углам зажигалки с горящими фитилями. Зажигалки такие же, как у курсанта Казанчука, который смастерил ее из трофейного немец кого патрона…

А Володя пробирается следом за немцами и задувает огоньки.

Но, конечно, все это были не так. И Костик спросил: