Люси Монтгомери - Истории про девочку Эмили

Манящий смех и песни давних лет, И звуки голосов веселых…

Хороши строчки… должно быть, в Молодом Месяце полно призраков. «Смерти свирепый подручный справился с делом отлично»… такое, возможно, сошло бы в дни Аддисона [97] Аддисон, Джозеф (1672–1719) — английский поэт, эссеист и политик. , но не теперь… не теперь, Эмили…

Рябь на воде, как тысячи могил лазурных, И в каждой солнца погребенный луч играет…

Жестоко, девочка… жестоко. Могилы не площадки для игр. Часто ты играла бы, если бы тебя похоронили?

Эмили поежилась и снова покраснела. Почему она не заметила этого несоответствия сама? Любая глупышка могла бы такое заметить.

— Плывите же, плывите, паруса, Летите, белокрылые, туда, Где пурпур утра красит небеса Или горит вечерняя звезда…

Чепуха… чепуха… и все же нарисована картина…

Под струй пурпурных плеск я сплю, И сладки сны мои; я больше не проснусь…

Но тебе придется проснуться, если ты хочешь чего-нибудь достичь. И ты употребила «пурпурный» дважды в одном стихотворении, девочка… «Золотое лютиков безумье»… «Золотое безумье»… Да, девочка, я сразу вижу , как ветер колышет лютики. «Из пурпурных врат заката прихожу я»… Ты слишком любишь все «пурпурное», Эмили.

— Это такое прелестное слово, — сказала Эмили.

— «Мечты мои так ярки, что кажется вовек им не поблекнуть»… Это только кажется у Эмили… «О слава, манящий отголосок эха»… Так ты тоже слышишь этот отголосок? Он в самом деле манит, но для большинства из нас остается лишь эхом… Ну, вот и все. Это было последнее.

Мистер Карпентер одним движением отодвинул в сторону маленькие листки, сложил руки на парте и взглянул через очки на Эмили.

Эмили смотрела на него, молчаливая, поникшая. Казалось, вся жизненная энергия покинула ее тело и сосредоточилась в одних глазах.

— Десять хороших строк на четыре сотни, Эмили… что ж, это сравнительно хорошо… а все остальное вздор, Эмили… вздор.

— Я… думаю, что так, — еле слышно произнесла Эмили.

Ее глаза наполнились слезами… губы задрожали. Она не могла ничего с этим поделать. Гордость была безнадежно подавлена горьким разочарованием. Ей казалось, что она чувствует себя совсем как свеча, которую кто-то задул.

— О чем ты плачешь? — спросил мистер Карпентер.

Эмили сморгнула слезы и попыталась засмеяться.

— Мне… мне жаль… вы считаете, что все это никуда не годится… — сказала она.

Мистер Карпентер с силой ударил кулаком по парте.

— Как это «никуда не годится»? Разве я не сказал тебе, что десяток хороших строк все же есть? Да ради десяти праведников Бог готов был пощадить Содом [98] Библия, Бытие, гл. 18, стих 32. .

— Вы хотите сказать… что… все-таки… — Свечу снова зажигали.

— Конечно, это я и хочу сказать. Если в тринадцать ты способна написать десять хороших строк, в двадцать ты напишешь десять раз по десять… если боги будут к тебе благосклонны. Перестань, впрочем, возиться с месяцами… и гением себя тоже не воображай, хоть и сумела написать десяток неплохих строк. Я думаю, нечто пытается говорить через тебя… но тебе придется постараться, чтобы стать подходящим инструментом для этого. Тебе придется упорно трудиться и приносить жертвы… чтоб мне… девочка, ты избрала себе ревнивую богиню. Муза никогда не отпускает своих жрецов и жриц… даже если навсегда затыкает уши, чтобы не слышать их молений. А тут у тебя что?

Эмили, с трепетом в душе, подала ему свою «книжку от Джимми». Она была так счастлива, что буквально сияла от восторга. Она уже видела свое будущее, чудесное, блестящее… о, богиня, которую она избрала, непременно услышит ее — Эмили Б. Старр, выдающуюся поэтессу… Э. Берд Старр, подающую надежды молодую романистку.

От волшебной мечты ее пробудил негромкий смех мистера Карпентера. Эмили не без некоторой тревоги задумалась, над чем он может смеяться. Она считала, что в этой записной книжке не было ничего смешного. В ней содержались лишь три или четыре из ее последних сочинений в прозе: маленькая сказка «Королева бабочек», рассказ «Разочарованный Дом», в сюжет которого она вплела красивую мечту о том, как спустя много лет сбываются его надежды, и «Секрет глена» [99] Глен — узкая долина. , который, несмотря на название, был маленьким фантастическим диалогом между Духами Снега, Серого Дождя, Тумана и Лунного Света.

— Так ты считаешь, что я некрасив, когда читаю молитву? — усмехнулся мистер Карпентер.