Виктор Курочкин - Короткое детство

Наревевшись до хрипоты, Миха пошёл искать переправу. Он рассчитывал найти бревно, перекинутое с берега на берег, или просто упавшее дерево. Прошёл километр и увидел чирка. Он плавал в небольшой заводи. Инстинкт охотника и голод в один миг овладели Михой. Он лёг на живот, завертел хвостом и пополз к воде. Берег густо зарос осокой. Услышав шорох травы, чирок встрепенулся, захлопал крыльями, но, пролетев метра три, опять сел на воду. У чирка было перебито крыло. Усевшись на берегу, Миха стал жадно следить за ним. Чирок теперь спокойно плавал по заводи и даже один раз подрулил к Михе. Миха задрожал, сунул в воду лапу и сразу же её выдернул. Ему показалось, что он потрогал раскалённое железо.

Миха пробежал ещё с километр. Начало темнеть и подмораживать. Снег стал острым, и ходить по нему босиком было не так уж приятно. А сапог у Михи не было потому, что кот он был не волшебный, а обычный, гладкий, короткошёрстный. За лето в лесу он отъелся, и шерсть на нём блестела и переливалась, как хорошо начищенные сапоги.

Наступил вечер, а Миха всё ещё топтался на противоположном берегу реки. Небо неожиданно очистилось от облаков. Там, где солнце садилось за серую воздушную гору, играли три цвета: голубой, зелёный и розовый. А над Михой небо было тёмно-синее, и в глубине этой синевы уже появились звёзды.

Река в этом месте была узкая, не больше шести метров. Вода текла стремительно и бурлила. Миха изготовился, то есть присел на задние лапы, сжался, как пружина, и прыгнул.

Прыжок получился великолепный. Миха не долетел до берега всего полметра, плюхнулся в воду и камнем пошёл на дно. Вынырнув, он закричал: «Мауау!» Стремительное течение подхватило Миху и понесло… На повороте его прижало к ольховому кусту. Миха вцепился в куст. Выскочив на берег, он долго старательно отряхивался и фыркал, а потом во все лопатки пулей полетел в деревню к бабке Любе.

Если бы не речка Гуляйка, Миха наверняка бы успел к обеду. Подбежав к дому, он увидел на дверях огромный замок.

Замок Миху не испугал. Ему было просто смешно. От него, Михи, на замки закрываться?! Вот глупость! Да зачем коту вообще дверь, когда есть отличная дырка в подполье. Но каково же было возмущение Михи, когда эта дырка оказалась заткнутой соломой.

Миха взревел и, подняв хвост палкой, побежал вокруг дома. Он обежал его два раза, потом обошёл медленно, всё обнюхал и ощупал. Никаких надежд попасть в избу. В одном месте он обнаружил щель, но она была настолько узка, что с трудом пролезала лапа. А коту надо было просунуть голову.

Миха вернулся к дыре, заткнутой соломой, и завыл от обиды. Ревел долго, то горестно, то злобно. Когда же ему надоело реветь, принялся драть когтями солому. Работал Миха быстро и ожесточённо. Наконец ему удалось раскачать соломенную пробку, он упёрся в неё головой и вытолкнул в подпол. За ней проник туда и сам. Но тут его поджидал новый удар. Кошачий лаз в избу бабка завалила дровами. Отчаяние придало Михе силы, и он лапой расшвырял дрова. К счастью, их было немного: всего три полена.

В избе пахло бараниной. Миха завертел головой, глаза у него округлились, и он, как ошалелый, заметался из угла в угол. Бараний запах привёл его к печке. Он вскочил на шесток и лапой ударил по заслонке. Заслонка загудела — Миха замер. Никакого сомнения — запах полз из печки. Миха обеими лапами забарабанил по заслонке, потом навалился на неё и стал драть когтями. Заслонка с грохотом опрокинулась и больно стукнула Миху по носу. Кот соскочил с шестка, забился под лавку и стал наблюдать. Заслонка не шевелилась. Тогда Миха опять прыгнул на шесток и сунул голову в печку. Но там было так жарко, что у Михи на затылке шерсть зашевелилась.

Пять раз Миха совал в печку голову и пять раз её оттуда выдёргивал. Жара надёжно охраняла бабкин суп с бараниной. Кот стал бесцельно шляться по избе. Рыжие прусаки таращили на него глаза и громко шуршали. Миха подцепил одного когтем, попробовал на зуб, с омерзением выплюнул. Он был ещё не настолько голоден, чтоб жрать тараканов, однако знал, что со временем и до тараканов доберётся, живя с бабкой Любой, но только не теперь. Под великолепной чёрной шкуркой у Михи находились личные запасы: толстый слой жира.