Виктор Курочкин - Короткое детство

— Кыш, изверги! — прикрикнула на них бабка Люба и, подцепив ложку супа, хлебнула. «Вот это суп! Такого я, кажется, сто лет не ела!» — подумала бабка.

Тараканы наседали со всех сторон, они смотрели бабке в рот и ждали, когда она уронит крошку или капельку супа. От нетерпения они не только трясли усами, но и подпрыгивали. Бабка Люба держала хлеб крепко. Она знала, что стоит ей положить хлеб на стол, тараканы гуртом набросятся на хлеб и утащат. Поэтому она была настороже и ела очень аккуратно. Всё-таки один кусочек хлеба выпал из её беззубого рта. Находившийся рядом рыжий прусак схватил кусочек и бросился с ним наутёк. Наперерез ему ринулась орда тараканов. Они опрокинули прусака, отняли хлеб и организовали кучу малу. А сбитый прусак лежал на спине и беспомощно сучил лапками.

— Ишь ты, тоже жрать хотят, животные, — усмехнулась бабка Люба и вылила на стол ложку супа.

Суп был очень сытный, и бабка Люба объелась. Она почувствовала такую слабость и головокружение, что у неё не хватило сил прибрать стол. Откинувшись к стене, бабка прямо за столом задремала. Этого только и ждали прусаки. Они в три слоя облепили миску и в один миг вылизали её до блеска. Убедившись, что больше им ничего тут не обломится, расползлись по щелям и ещё долго о чём-то возбуждённо шуршали. А бабка Люба легонько похрапывала, и в носу у неё посвистывало.

Когда она проснулась, то день из белого стал серым. В углах избы сгустилась темень, предметы потеряли свои очертания, печка расползлась по всей избе и походила на огромное грязное пятно.

Бабка Люба вздохнула и, вспомнив, что в коптилке догорела последняя капля керосина, забеспокоилась.

— Эх, ведь старая тетеря. Голова-то совсем уже не соображает, — бормотала бабка, разыскивая бутылку. Потом она влезла в свою шубу и, закрыв избушку на два висячих замка, взяв палку, потащилась искать керосину для коптилки.

Накануне моросил мелкий противный дождь. Миха отлёживался в дупле старой осины. Дупло было и широким, и сухим, и даже удобным: по крайней мере, Миха мог вытянуть лапы. В далёкие времена здесь жил дятел, потом белка, а когда лаз в дупло стал широким, поселилась сова. В один прекрасный весенний день Миха вытащил совушку из собственного дома, сожрал птицу и поселился в дупле сам. Так появился в этом светлом мирном лесу беспощадный смелый хищник. И не стало от него покоя бедным птицам и малым зверюшкам.

Во второй половине ночи ударил мороз, сковал землю, мокрые кусты обледенели, а бурая осока под осиной зазвенела, как стеклянная. Миха свернулся клубком и не мог уснуть до утра. С рассветом ещё больше похолодало. С севера поплыли чёрные тучи, полетел снег и летел беспрерывно весь день, завалил землю, опушил кусты и деревья белым холодным мохом. Наступила вторая ночь, а снег шёл и шёл. Миха с тревогой прислушивался к неясному шороху снежинок, который способны уловить лишь чуткие уши кота.

К утру третьего дня снег перестал сыпаться. Тусклый свет с трудом пробивался сквозь тёмные тяжёлые тучи, от которых белизна земли, запорошённые лапы елей, жидкие макушки сосен под пушистыми шапками даже при свете этой унылой зари блестели ослепительно.

Миха высунулся из дупла, и его жёлтые, как солдатские пуговицы, глаза невольно зажмурились. Потом Миха спустился на землю и увяз в снегу. Его круглая, словно ком шерсти, голова завертелась на снегу и напугала ворону. Ворона сидела на макушке ёлки. Ёлка, которую ворона выбрала себе для отдыха, походила на пилу: лапы у неё росли только с одной стороны. Ворона не заметила, как Миха вылез из дупла, и теперь с удивлением разглядывала шевелящийся на снегу чёрный комок.

— Кра-а-а?! — прокричала ворона громко и пронзительно.

Миха сделал невероятно высокий и длинный прыжок. Пролетев метров пять по воздуху, он уцепился за ствол упавшей берёзы, отряхнулся и покосился на ворону. Она не обращала на него никакого внимания и спокойно чистила клювом перья.

Зима?.. Надо отправляться в деревню. Миха повертел головой, потом хвостом и жалобно мяукнул. Идти в деревню ему очень не хотелось. Что там его ждало? Ничего хорошего. Жизнь впроголодь, вот что. Однако другого выхода не было.