Геннадий Михасенко - Пятая четверть

— Вот здесь где-то «Коза отпущения», — произнес Гошка.

Оба они повернулись, надеясь в разрыве между вагонами заметить сосну, но все там мелькало быстро и туманно. Приближался поворот. У Антона защемило в груди. Он привстал и наклонился вперед, насколько было возможно. «Вдруг не выйдут? Вдруг не выйдут?» — выстукивало сердце вместе с колесами, и к горлу заранее подступала слезная обида. Вагоны пошли влево, открывая луг — стартовое поле мальчишек. Оно было пустым.

И лишь в конце луга, почти у самой насыпи, вспыхнула белая кофта.

— Тома-а! — заорал Антон и от этого крика прослезился. — Тома-а!..

— Анто-он! — оторвалась Тома, вскидывая руку. У груди ее желтел сверток — Саня. Рядом, на поваленной катушке стояла Света.

— Антон, Антон, Антон! — закричала девочка, увидев его, и запрыгала на катушке.

Хоть и не быстро шел поезд, преодолевая подъем, но поворот был неумолим. В последний момент Антон увидел, как в переулке матово блеснул свет и на луг выскочил мотоцикл, — и все. Антон медленно опустился на ступеньку.

— Ну, Тамтам, хоп! — выпрямляясь, сказал Салабон, про которого Антон забыл в эти мгновения.

— Посиди еще.

— Нет, все. Возьми эту штуку. — И он протянул бумажку.

Антон взял ее и встряхнул. Это было третье послание Монгольфье, захватанное мазутными Гошкиными лапами.

— Спасибо, — сказал Антон, поднимая глаза.

Но Салабона уже не было. Антон услышал только шуршание гравия и увидел, как с насыпи скатилось несколько крупных камней — Салабон махнул под откос.

Какое-то время Антон смотрел под ноги, на мелькающие шпалы, на эти клавиши бесконечно длинной клавиатуры, на которой поезд выстукивал и выстукивал что-то заунывное.

Антон сложил письмо и, сунул его за пазуху.

Разбухшая от дыма тайга подступила вплотную. Неожиданным просветом мелькнул переезд. В кузове громадного самосвала, первым замершего у шлагбаума, неловко развернувшись, лежал железобетонный подножник. Опять встреча! И вдруг Антон понял, что конца и не будет, что он навсегда теперь вместе с Томой, с Гошкой, с Иваном Ваулиным, с «Птериксом» — со всем, что он увидел и испытал в эту пятую четверть.

Тайга ухнула вниз, открыв кусок странной, необжитой планеты — море застывшего сероватого дыма с черными провалами, и на краю — эллипс бордового солнца.

Антон привстал, дернул плечами, поправляя рюкзак, и кулаком постучал в дверь.

Ноябрь 1961 г. — август 1967 г., г. Братск

Мы не должны забывать кровь,

Пролитую на Кубе.

Как вас зовут?

Вперед, мой мальчик!

Ты говоришь по-испански?

Кто пришёл? Друг моего брата.

Мы не должны забывать кровь,

Пролитую на Кубе.

И, помня погибших,

Должны объединиться.

Пламенный привет!

Желаю успехов! Пусть ваш вертолёт взлетит до седьмого неба!

Нет, не хочу.