Николай Омельченко - Повести

— Ох, так уж и клюют, — не вытерпев, перебила Наташа, — не я тебе попалась!

— Погоди, еще и ты попадешься, — словно мимоходом пообещал Генка.

Наташа замахнулась на него обгоревшей веткой, которой только что поправляла огонь в костре, но Зойка тут же схватила ее за руку и бросила нетерпеливо:

— Пусть продолжает, слушайте…

— А вот так, отвечаю я этой расчудесной паре, — даже не взглянув на Наташу, продолжал Генка, — а вот так, не решаются и все! Я таких смельчаков знал, говорю, что ого-го! Да и те, как только намекнешь об этой пещере, так и на другое разговор переводят или вообще помалкивают. Ну, а все же, что там? — уже загорелся чемпион, а ну, говорит, пошли сейчас! И эта пигалица тоже: пошли! Эх, думаю, погорел я, там-то ведь наверняка такая же самая пещерка, как и все другие. А чемпион уже и за руку пигалицу схватил, тащит в гору. Постойте, говорю, днем туда каждый дурак пойти может, днем все как и в других пещерах, а вот ночью, самое главное, говорю, ночью… А что ночью, тоже не знаю. Главное, конечно, их было удержать, чтобы они тотчас же не пошли. Ночью так ночью, говорит чемпион. Можем и ночью, поддакнула пигалица. И ко мне: а ты пойдешь с нами? Видно будет, говорю.

Ну и вот: все отдыхали, развлекались, кто как мог, а я целый день думал, думал да так и не мог ничего придумать.

— Ну, это на тебя похоже, — вставила снова Наташа.

— И вот только вечером, — не обратив внимания на ее замечание, продолжал Генка, — когда уже совсем стемнело, я пошел к ручью, брат послал воды для чая принести. А там какое-то сваленное дерево лежало. Стал я на него и вдруг провалился, представляете, нога так и провалилась в ствол — дерево совсем гнилое оказалось. Вынул ногу… о батюшки мои, смотрю, а в том месте, где я провалился, в той дыре светится все таким зеленым огнем. Даже испугался вначале, а потом понял: да это же гнилушки светятся…

— Ну, вот тут-то у меня и возникла идея, — почти шепотом произнес Генка. — Набил я карманы этими самыми гнилушками, отнес брату воду и говорю чемпиону и пигалице: через час встречаемся у пещеры. Захватил с собой фонарик и подался наверх. Зашел в пещеру, осветил ее всю, осмотрел, точно такая же, как и все, даже пепелище от костерка у входа кто-то оставил, наверное, от дождя тут кто-то прятался да грелся у костра. А как выключил фонарик — тьма-тьмущая! Бросил я несколько гнилушек на землю, светятся, как кошачьи глаза. Ну, и пошло дело. Вы же знаете, что я рисую неплохо, это единственное, за что мне в школе с первого класса одни пятерки, правда, еще и по пению тоже… Выложил я этими гнилушками скелет. Ну и красавец получился, так и кажется, что вот-вот челюстями защелкает, даже самому немного страшновато стало. Притаился я у входа и жду. Только бы, думаю, фонарики не догадались захватить. Да вряд ли бы это они сделали, ночь-то светлая, луна такая над лесом висит, что светлее, чем днем… Слышу, идут, подходят, он ее за руку держит. А где же этот Генка, спрашивает она. А зачем он нам, говорит чемпион, может, испугался и не придет, без него обследуем, у меня, говорит, спички есть. Этого еще, думаю, не хватало, и, когда он протиснулся с ней через узкий вход и вынул коробок со спичками, я быстренько раз!.. и выдернул у него из рук коробок. Он даже ойкнул от неожиданности, а потом, как увидел скелет, как-то хрюкнул, будто его за горло кто-то схватил, и бац в обморок, так и сел у моих ног… А потом и она. Ну, ей я не дал упасть. Это ему, боксеру, привычно падать на ринге, там, наверное, пожестче бывает. А я ее подхватил на руки, легкая такая, вынес из пещеры…

— Ой Генка, ты же в прошлый раз о ней не рассказывал! — вырвалось у Зойки.

— Значит, забыл.

— А что же он? — смеялась Наташа.

— Он? — Генка торжествующе поднял руки и расхохотался. — Только она пришла в себя, только я ее поставил на ноги, выползает на четвереньках. Ну, что там, спрашиваю я. Н-н-н-е понял, говорит. Так, может, вернешься снова да поймешь, говорю я и тут же, вы знаете меня, не выдержал и рассмеялся…

— И он тебя не двинул? — сдерживая смех, спросила Наташа.

— Куда ему, у него руки так дрожали, что он и в скалу бы кулаком не попал, не то что в меня.

Смеялись Роман и Борис.

— Ну и заливать ты мастер, Генка, — сказал Борис.

— С тобой нужно быть осторожным, — насмешливо и снисходительно произнес Роман.

— Не бойся, я тебе ничего подобного не устрою, ты ведь не чемпион, — великодушно пообещал Генка.