Тамара Воронцова - С тобой товарищи

— Ах, так!.. — Катька спрыгнула с завалинки. Оглядела дом сердито сверкнувшими глазами. — Ладно… а я через забор. Пойдем-ка.

Но на заборе не было ничего такого, за что можно было зацепиться. Высокий и гладкий, он возвышался как неприступная стена. Они обошли его с трех сторон, исследовали каждую доску и с пудовыми от налипшей грязи ногами вернулись к калитке.

День кончался. Из-за рваных опустевших и сразу ставших легкими туч голубым ласковым глазом глянуло небо. Ветер понес остатки дождливого тряпья вниз по реке. По дороге какая-то тучка еще выдавила из себя несколько капель, не сдаваясь, проворчал за лесом гром, а солнце уже сияло, отражаясь и лужах, и взлохмаченные мокрые воробьи зачирикали от радости на всю улицу.

— А ну-ка подсади меня. Сможешь? — сказала Катька и еще раз смерила забор взглядом.

— Попробую.

— Ну-у, р-раз!.. Ой! — Проехав по забору коленями, Катька шлепнулась и грязь.

Иринка фыркнула.

— Ну что смеешься? Нашла, над чем. — Катька хотела подняться, но поскользнулась и встала на четвереньки. Иринка закатилась смехом.

Покраснев от гнева, Катька закричала:

— Что смеешься, руку дай!..

— Ах, да… На… — кусая губы, чтобы не смеяться, Иринка протянула подруге руки.

— Ну, на кого я похо-о-жа, — чуть не со слезами протянула Катька, разглядывая свой плащ, платье, растопыренные грязные руки.

— Пошли на реку, — решительно сказала она.

На берегу Катька быстро разделась, залезла в воду.

Окунувшись, вылезла из воды.

— Нет худа без добра, — сказала она, отжимая потемневшие густо-медные волосы. — Водичка — прелесть! Пойди искупайся.

— Не хочу, — отозвалась Иринка.

Пальцами причесав волосы, Катька оглянулась. Иринка стояла, сцепив руки, и, не мигая, смотрела на воду.

— Ты что? — заглянула ей в лицо Катька.

— Ходили, ходили, — начала Иринка, — вымокли, вымазались и ничего не сделали.

— Не сделали сегодня, сделаем завтра, — бодро сказала Катька.

Иринка подняла голову, посмотрела влево. Там на возвышении, среди высоких тополей, видный и отсюда и с широкого простора реки, стоял черно-мраморный обелиск… Иринка снова опустила глаза.

— Завтра, — сказала она негромко. — Завтра, может, поздно будет.

— Да брось ты, правда. Что в самом деле?

— А вот и что. — Иринка упрямо тряхнула головой. Я библиотекаршу спрашивала про сектантов. Она мне такое рассказала!.. Чтобы попасть в рай, или как там у них называется, они даже голодом себя замаривают.

— Как это?

— А так. Отказываются от пищи, от всего, и если к ним на помощь не прийти, они умереть могут… от дистрофии…

— Ну, а остальные, что смотрят?

— Кто — остальные?

— Сектанты. Кто еще? — пожала Катька плечами.

— Фу ты… — возмущенная Катькиной непонятливостью, Иринка топнула ногой. — Ну что здесь непонятого?.. Они же сектанты, они все такие!

— Ну хорошо, сектанты… А зачем ты потащила меня к Жене?

— Вот библиотекарша и говорила…

— Опять библиотекарша?

— Ну да… Она сказала, что сектанты никуда не ходят, ни с кем не дружат, только между собой. Потому что и кино, и книги, и все для них — грех.

— Понят-я-тно, — протянула Катька, но тут же закончила скороговоркой: — Я ведь тоже так думала.

— Ну вот видишь! — обрадованно сказала Иринка. — И вот еще домик тот… Помнишь, что Шурик говорил: люди в черном. А мы ведь тоже видели людей в черном. Помнишь, тогда? А куда они деваются? В развалинах их нет, в часовне тоже. Не могли же они провалиться сквозь землю? А домик рядом, а о нем никто не подумал! — торжествующе закончила Иринка.

Катька ахнула.

— И правда! Пойдем к Хасану.

— Но он же болен.

— Все равно пойдем, — и Катька решительно перебросила через плечо плащ.

— С нами бог! — сказала, входя в дом, немолодая женщина, туго повязанная под подбородком клетчатым платком.

— Воистину с нами! — поспешно отозвалась Кристя, перекрестилась, вытерев передником стул, придвинула гостье.

— Я не сидеть пришла. Тебя брат Афанасий зовет, сестра Кристина.

— С ним? — кивнула Кристя на сына.

— Нет, одну.

— Я сейчас, — У порога в другую комнату, узкую, точно сенцы, и без окон, Кристя остановилась, ни к кому не обращаясь, раздумчиво проговорила:

— Иль калитка была открыта?

— Открыта, — поджимая губы, монотонно, без выражения отозвалась жен типа.

Кристя вздохнула, вышла. Через минуту появилась снова. Полыхнув на женщину громадными синими глазами, коротко сказала: