Эдуард Веркин - Герда

– Как вилами проткнуто, – заметил кто-то.

– На чупакабру похоже, – сказал вдруг участковый.

Мужики замолчали.

– Не говорите ерунды, – вмешался папка. – Какая еще чупакабра?

– Обычная, – участковый записал в блокнот мысль. – На кур охотится, на индюков.

– Это не кура, – указал папка на собаку.

Гоша как-то побледнел.

– Правильно, не кура, – участковый спрятал блокнот. – Выросла на курах, сил набралась, теперь вот на собак перешла.

– Да какая чупакабра?! – возмутился мужик в рыбачьем плаще. – Все знают, что это за чупакабра…

– Сначала бесхозных собак режет, затем на домашних перейдет!

– Житья не стало!

– Детей на прогулку нельзя выпустить!

Мужики снова принялись ругаться, плеваться и крошить пеплом, отец сказал что-то на ухо участковому и направился к колодцу за водой. Я за ним, я тоже холодную водичку люблю. А Гоша еще некоторое время стоял, разглядывал убитую собаку.

Папа сунул мне канистру и велел набирать воду, сам же стал дожидаться участкового.

Воду доставать всегда интересно; когда заглядываю в колодец, мне всегда кажется, что я смотрю в другой мир. А он смотрит на меня. А потом, в колодце всегда своя атмосфера и своя тишина, я бы записывала эту колодезную тишину и продавала ее на дисках, мне всегда жалко, что у нас нет настоящего колодца.

Я достала воды, стала переливать в канистру. Подошел участковый, за ним Гоша.

– Так что происходит-то? – спросил папка негромко.

– Происходит, – участковый закурил. – Что – непонятно.

– Что вы планируете делать? Это ведь может представлять угрозу…

– А ничего, – махнул рукой участковый. – Ничего я не могу делать. Потому что формально на самом деле ничего не случилось. Это… – Он кивнул в сторону мужиков. – Это ничего. Собаки бездомные – ущерб, значит, никому не причинен. Жестокого обращения тоже не видно, значит, не живодеры. Не застрелены, вряд ли догхантеры. И вообще… В городе их за счет муниципалитета утилизуют, а тут кто-то даром. Единственное, что меня волнует, это они.

Участковый кивнул в сторону местных.

– А что с ними? – поинтересовался папка.

– Нервничают, – сказал участковый. – Я тут всего третий месяц работаю, так что я толком ничего не знаю, но мне кажется, они нервничают. Чересчур. Вечером даже молодежь не гуляет…

Я влила в канистру второе ведро и потащила ее в багажник.

– Они нервничают, и у каждого второго дома по ружью. Это нехорошо. Мало ли что им в голову взбредет по пятницам.

– Надо мост заминировать, – посоветовала я, остановившись. – И никаких проблем.

Участковый поглядел на меня с удивлением.

– Только чупакабра пойдет не через мост, – сказала я. – Она может как угодно – и через лес, и через воду, и даже под землей она тоже может. У нее длинные передние лапы, она ими прекрасно роет.

У участкового зазвенел телефон, он ответил. А я поволокла канистру в багажник, Гоша спохватился, помог.

Залезли в машину.

Папка забрался в машину последним, запустил двигатель, тронулся с места.

– Глупость какая… – сказал он. – Вроде нормальные люди в Торфяном…

– Они реднеки и расчленители, – сообщила я. – Вайт трэш. Надо выводить на забор вольты, а то придут.

– Придут, это точно, – кивнул папка.

– Пиши рассказ, – посоветовал Гоша. – «Ктулху против чупакабры».

– Я не пишу нереалистических вещей, – ответила я. – Мой принцип – реализм и еще раз реализм, это знают все.

На центральную дорогу вышло несколько мужиков, смотрели нам вслед долго. И участковый тоже смотрел.

– Чего это они так на нас смотрят? – спросила я.

– Не знаю, – сказал отец. – Люди, бывает, смотрят странно.

– Они недобро смотрят, – сказала я. – Я это чувствую.

Но папка прибавил скорости, мы проскочили через Торфяное и вылетели на трассу.

Включилось радио. Как-то само собой, причем не музыкальная станция, а научпоп, про технологии нового века рассказывали. Что придумали вещество в два раза легче воздуха, какие-то там графеновые трубки, если их заполнить гелием, то получится что-то вроде летающего дерева. Так что теперь создание летучих кораблей – дело обозримого будущего. Отец неожиданно заинтересовался и как-то с печалью стал слушать про это, ну, что скоро будущее наступит раз и навсегда и ничего с ним не поделаешь.

– Здорово будет, – сказала я. – Можно выстругать лодку – и улететь, а? Во смеху-то!

– Ага, – сказал Гоша.

Цемента купили. А я купила жирного гипсового кота, только не с трубой, а с рыбой в обнимку, кот-рыболов. Вернулись уже во второй половине дня, я взяла кота с рыбой и стала бродить по двору, думая, куда бы его пристроить. Герда почему-то ходила за мной, она останавливалась каждый раз, когда останавливалась я, и вздыхала. Кота я оставила в зарослях малины в дальнем углу зачем-то.