Эдуард Веркин - Герда

И цвет.

Гоша прыгнул и поймал Герду за шею. Ухватился за ошейник, повис, стараясь оттащить собаку хоть чуть-чуть в сторону. Попробуйте удержать крокодильчика. Ага.

Сбоку подскочил полицейский. Он поймал бродяжку за шкирку и отшвырнул ее в сторону, к забору. В руках у полицейского осталось пальто. Ну, или что там у нее было.

Бродяжка побежала.

Намордник слетел. Гоша повис на поводке. Герда резко развернулась и сжала руку Гоши зубами. Чуть ниже локтя. Левую.

Так все и кончилось.

Ну, и началось, конечно, тоже.

– Животных перевозить запрещено, – неприветливо известила кондукторша. – Постановление администрации.

– Да ладно, – отмахнулась Саша.

Она устроилась на заднем сиденье, Герду усадила рядом. И я тоже рядом сел.

– Рука болит? – участливо поинтересовалась Саша.

– Не. Она только прижала. Автоматически. Машинально.

Я закатал рукав. Синяк. То есть сразу несколько, такая синячная гроздь от локтя до запястья.

Саша осторожно потрогала синеву пальцем.

– Сухожилия не задеты?

– Не, ты что. Она сразу остановилась. А потом прощения просила.

На самом деле просила. Ходила за мной полдня, вздыхала, утыкалась лбом, падала и прикидывалась мертвой.

Герда поглядела на меня, вздохнула.

– Плохая собака, – сказал я. – Очень плохая.

Герда отвернулась к Саше.

– Плохая собака, – сказала Саша и принялась чесать Герде уши. – Ужасная собака. Гадкая собака.

Теребила, оттягивала уши за кончики, и они делались, как у кролика, большие и длинные. Смешные. Саша смеялась и щелкала Герду по носу, а та подавала и подавала ей тяжелую лапу. Троллейбус перебрался через реку и стал натужно подниматься на Дровяной холм. Заречный район города вполне оправдывал свое название – стояли здесь почти исключительно деревянные дома, с редкими вкраплениями розовых кирпичных двухэтажек, все только послевоенной постройки, скучные и вчерашние.

– А тетка-то как, понимает чего? – поинтересовался я. – В собакологии?

– Ага, – кивнула Саша. – Понимает. Она вообще кинолог, лет тридцать уже. В военном питомнике работала. Профи настоящий. У нее бультерьеры горючими слезами обливаются.

– А ты ее откуда знаешь?

Саша пожала плечами.

– Ее у нас все знают. Примечательная тетенька. Увидишь.

Увидел. Мы прибыли в Заречье, сошли с трамвая, погрузились в Спортивные переулки и Лесные тупики.

Саша вела уверенно, а Герда отчего-то погрустнела, плелась, даже печенье ее не очень радовало.

Дошли до скучной трехэтажки на два подъезда. В одном подъезде был подвальный тир, на двери другого синела табличка с надписью «Детский кинологический клуб «Друг-2».

– «Друг-2»? – спросил я. – Красиво звучит.

– Есть еще «Друг-1», там Цыпляев работает.

– Понятно. И чему тут учат?

– С собаками заниматься. Кстати, бесплатно. Если тебе нет шестнадцати и ты любишь живую природу, можешь записаться в кружок.

Бум. Внизу что-то грохнуло, и из подвала тут же вылетела овчарка на красном поводке. За овчаркой волочилась девочка.

– Стоять, – кричала девочка. – Стоять!

Но собака ее мало слушала, неслась куда-то с выпученными глазами, прижав уши, девочка за ней едва поспевала.

Герда неодобрительно зевнула.

– Первый раз, наверное, – пояснила Саша. – На пятый все уже как шелковые.

Мы подошли к входу в подвал. Запахло псиной, причем так остро, что зачесалось в глазах. Саша чихнула, а Герда нервно перебрала лапами.

– Тетя Лена, можно?! – крикнула в темноту Саша.

Из глубин ответили грохотом.

– Можно, – кивнула Саша. – Пойдем. Только осторожно, тут ступени.

Саша взялась за поручни и стала осторожно спускаться, исчезла во мраке.

Письмо написать. То есть Саше. Как-то так. Письма ведь, кажется, пишут. Или Альку спросить? Не, Альку нельзя, она смеяться будет и тут же придумает мне наименований, и в пьесу вставит, я Альку знаю…

– Гош, ты где? – позвала Саша. – Застрял?

Я намотал поводок на руку и тоже вступил во тьму, с трудом нашаривая ногой очередную ступень.

Не, письмо глупо. То есть, очень глупо. Вот стану я его писать, и лицо у меня сделается глупое, с обязательным несчастным выражением, и я не смогу даже с одним словом справиться, ну и вообще глупо все.

Если честно, никогда не ходил по таким крутым и узкими ступенькам. Это была почти вертикальная лестница, и ступеньки на ней были шириной в ладонь, приходилось здорово выворачивать ноги, чтобы не падать.

Я думал, что у собаки возникнут трудности со спуском, но Герда в очередной раз продемонстрировала сообразительность и спустилась каким-то чрезвычайно ловким сороконожьим способом, так что я от нее даже отстал.