Эдуард Веркин - Герда

Мама гремела. Я дудела. Полицейский размахивал руками и слушал рацию. Василиса де Туле снимала. Герда вздыхала. Люди, прикованные к забору, взирали на наш милый цирк с печалью.

– Какое вы имеете право?! – вопросила мама коронное. – На каком основании?!

Я почувствовала, что она вот-вот сорвется. Еще чуть, и все. Видимо, Гоша почувствовал то же самое и решил вмешаться в ход дискуссии. Предотвратить эскалацию. Закрыл термосы и двинул было к скандалу, потянул поводок, но Герда не сдвинулась – как стояла, так и осталась, точно из свинца ее отлили.

– Герда, – Гоша потянул за поводок.

Герда упиралась. Он попробовал ее сдвинуть – и безуспешно. То есть совсем. Герда встала. Он навалился плечами. Бесполезно. Герда превратилась в упрямого осла и двигаться не собиралась. Она растопырила лапы, сделалась приземистее и как-то квадратнее, пошла мускулами, даже внешность стала какая-то упрямая.

– Герда, – позвал Гоша. – Пойдем.

Он поставил термосы на землю и попробовал сдвинуть Герду еще раз. Получилось.

– Это произвол, – провозгласила мама.

Мама нервничала. У нее начали подрагивать губы и нос – верный признак приближающейся истерики. Полицейский тоже нервничал, поглаживал дубинку и шмыгал носом.

Василиса де Туле снимала со стороны в явном ожидании, у кого первого сдадут нервы.

– Вы к чему призываете? – спросил полицейский. – Я не понимаю…

– Ктулху повергнет Макаронного монстра, – заявила я. – Макаронный монстр будет низринут.

– Аглая, замолчи! – выкрикнула мама. – Почему вы к нам прицепились?! Мы ничего противозаконного не делаем.

– Нет, я не пойму, к чему вы призываете? – Лейтенант тоже нервничал. – Кого вы называете Макаронным монстром? Кого вы собираетесь низринуть?!

– Я не знаю, о ком лично вы думаете, господин полицейский, но Макаронный монстр – это…

Мама запнулась, потому что сама толком не представляла, кто такой Макаронный монстр.

– Он подлец, – сказала я. – Подлец и негодяй. Ктулху низвергнет его во тьму.

– Замолчи, – потребовала мама.

– Вы смотрите «Час Пигг», – влезла в кадр Василиса де Туле. – Здесь разгораются нешуточные страсти. Смотрите…

– Прекратите видеосъемку, – потребовал полицейский. – У вас есть разрешение?

– Здесь я могу снимать безо всякого разрешения, – огрызнулась Василиса.

– Снимайте-снимайте, – воскликнула я. – Снимайте происки Макаронного монстра.

– Это призыв к неповиновению законным требованиям сотрудника…

Гоша упал. Гоша оказался на асфальте, и прежде, чем успел понять, что случилось, его уже проволокло несколько метров и почти вывихнуло руку.

Герда.

Гоша сел. И тут же она дернулась еще, и он уже не выдержал и выпустил поводок.

Герда рванула вдоль забора. Молча. Я увидела.

Два помятых субъекта тащили прочь термос с сосисками и корзину с булками. Торопливо, не оглядываясь, почти бегом.

Герда неслась за ними. Мощными широкими скачками, чуть отбрасывая в сторону лапы. Беззвучно, только куски раскрошенного асфальта в разные стороны брызгали.

Кто-то закричал, кажется, со стороны прикованных. Они испугались, махали руками, указывали, а бухгалтер в серьезном костюме свистел.

Полицейский ругнулся и побежал. Гоша побледнел. Мама…

Я тоже побежала. Так быстро, как только могла. Потому что Герда уже почти догнала этих хмырей. Они оглянулись, уронили термосы и остановились, зажмурившись.

Герда пролетела мимо них. Даже головой не повела.

Мама закричала.

А я увидела. Метрах в ста пятидесяти, там, где заканчивался забор, стояла… Фигура. Я не успела ее рассмотреть. Потому что Герда врезалась в эту фигуру. Легко сбила ее с ног…

Гоша меня обогнал.

Это была побродяжка. Тетка, лет, наверное… Не знаю, сколько ей было, может, пятьдесят. Герда была в наморднике. Герда снесла ее и теперь валяла по земле.

Намордник тетку спас. Герда не успела его сбросить, и тетка не пострадала. То есть, она, конечно, пострадала, но не так, как могла бы. Герда толкала ее мордой, лязгала зубами и работала лапами. А еще она умудрялась прихватывать зубами бомжевскую одежду и рвать ее, раздирая на полосы. Причем все это происходило быстро. Очень быстро. Когда я подбежала, одежда тетки была разделана в лохмотья. Впрочем, может, она и раньше была растрепана.

Гоша попытался поймать за ошейник, но Герда увернулась и снова кинулась на тетку.

Все это происходило в тишине, только где-то далеко за моей спиной свистел полицейский.

Намордник рвался. Герда прокусила боковые ремешки, и теперь вся конструкция стремительно расползалась, с каждым рывком, с каждым движением челюстей. Бродяжка не пыталась бежать, она впилась в землю, прижимала к груди руки и старалась подтянуть ноги, прятала шею, было видно, что с собаками она уже имела дело. Но против Герды у нее не было шансов. Никаких, я знала это. Через несколько секунд намордник развалится окончательно. Наверное, тогда прорежется звук.