Эдуард Веркин - Герда

Вчера мама затащила меня на заседание «Мружа». Гошу она не взяла, он в детский дом № 16 уже ездил недавно, а потом он слишком здоровый и на заседаниях «Материнского Рубежа» смотрится глупо. Другие тоже своих детишек берут, так что мне не одной мучиться приходится.

Дети там все приличные, с ними интересно и полезно. Ну, то есть простор для художественного глума и для изучения массового сознания. Загружаешь программу «Ментальный вивисектор» – и вперед, невзирая.

Кстати, вчерашний вечер прошел небесполезно, то есть совсем глубокого отвращения я не испытала, так, в меру. Взрослые отправились в брифинг-рум обсуждать проблемы практической благотворительности, а мы, юные и еще недостойные великих свершений, собрались в детской комнате. Там было тепло, комфортно, мягко, на стенах пастели, на подоконнике плюшевые мумитролли, полно всяких развивающих экологических игрушек, твистеров, «построй Азкабан своими руками» и прочей подобной скукоты, полезной для ума и мелкой моторики. А еще разные хорошие книжки про говорящих зверушек и всякие иные скандинавские причуды, мои коллеги по несчастью тут же принялись уныло читать, уныло лепить и уныло выпиливать лобзиком.

Я села на надувное кресло, немного подумала, позлилась, посмотрела, как за окном носятся галки, а потом предложила сыграть во что-нибудь развивающее.

– Давайте, что ли, в города, – предложила рыженькая девочка.

– Лучше в пустыни, – возразила мечтательная девочка.

– Давайте в болезни лучше, – предложил бледный мальчик. – Чур, я первый. Ящур.

– Рахит, – поддержала рыженькая и посмотрела на меня.

Я стала вспоминать болезни на букву «т», но вспомнила только трупное окоченение.

– Трупное окоченение, – сказала я.

– Трупное окоченение не подходит, – забраковал бледный. – Нужно из одного слова. Вот вроде как тромбофлебит.

– Тромбофлебит, – сказала я.

– Я это уже назвал, – сказал принципиальный мальчик. – Могла бы назвать, к примеру, туляремию.

– Тиф, – вспомнила я.

– Фиброз, – тут же парировала мечтательница.

Детки оказались вполне себе в теме, но выигрывал все равно бледный, так что нам скоро наскучило, и тогда предложила я.

– Давайте сыграем в психушку.

Они все на меня посмотрели.

– В Европе давно в это играют, – сказала я. – Точно-точно. Самая актуальная игра. Вместо того чтобы всякой мурой маяться, давайте лучше в психушку. Это весело.

Все посмотрели на меня. Они играли во все. В психушку они не играли.

– Тут все просто, – сказала я. – Делимся пополам, половина психи, половина санитары, я главврач. Психи чудят, санитары их успокаивают, главврач наблюдает. Здорово!

Нас было одиннадцать человек, и все единогласно согласились, что психушка это здорово. Провели жеребьевку, поделились, стали играть. С энтузиазмом, кстати. Минут через пять я сказала, что у меня болит живот, и отправилась проветриться, сходила в кафе-пойнт, сварила какао, пожевала печенье. Минут через десять услышала то, что должна была услышать – вопли из детской. Тут же в детскую из брифинг-рума устремились порубежные мамы, ну, и я тоже, взглянуть, так сказать, на всходы зла. Бросила в благодатную почву семена раздора, и они немедленно взросли и дали всходы, все как было предречено.

А психушка была в полном разгаре. Санитары загнали пациентов в бассейн с шарами и вовсю лупцевали их скакалками. С заметным, кстати, рвением. Конечно, на меня нехорошо поглядели все мамочки, но успеха особого в своей укоризне не снискали, я объявила, что их дети все неправильно поняли, я им просто рассказывала про книжку одной шведской писательницы, а они все слишком буквально восприняли своим извращенным сознанием.

Не знаю, поверили мне мамочки или нет, но больше меня наедине с этими ребятами оставлять не решались, забрали с собой, посадили у окна.

Тут все было уже гораздо скучнее, дамы обсуждали, где найти средств на то, чтобы отправить очередных неимущих детей в Болгарию поправить здоровье и наладить секрецию. Треть суммы они уже собрали, еще треть собиралась в супермаркетах, треть надо было где-то доставать. Это и обсуждали. Как-то вяло обсуждали, то ли выдохлись, то ли еще чего, лето все-таки, летом любой благотворительный пыл выдыхается, летом хочется на море. Все обсуждение сводилось к тому, что пусть сестра мэра идет к своему брату и выжимает деньги из него, то есть из бюджета. Самой сестры мэра на заседании не было, кажется, это из-за коровьего бешенства. Ну, не в смысле, что она заразилась, а в смысле – в тяжелый час поддерживает брата, сплошной тебе жерминаль.