Галина Ширяева - Гюрги-Дюрги-Дюк

— Ты что, была у моего деда? — сухо спросила Юлька, первый раз в жизни называя деда так подчеркнуто по-родственному — «мой».

— Была.

— Когда?

— Сейчас.

— Ночью?

— Ночью.

— П-почему ночью?

— Потому что была далеко от дома. Сегодня вернулась и узнала, что он в больнице.

— А где твой дом?

— Недалеко.

— А ты с кем живешь?

— А ты?

Удивительно все-таки, до чего нагло вела себя эта Дюк!

— Ну и как его здоровье? — спросила Юлька ледяным голосом.

— Все-таки ему семьдесят четыре, — помолчав, вместо ответа сказала Дюк таким тоном, словно это она, Юлька, была виновата в том, что ему уже семьдесят четыре!

— Значит, ничего?

— Есть хочешь?

— Нет!

— Тогда спи.

Ничего себе!

Дюк ушла на кухню и принялась там возиться с кастрюлями — совсем как мать вечерами, когда Юлька укладывалась спать. Вот еще! Надо все-таки в конце концов выяснить, кем приходится она Юлькиному деду! В конце концов, Юльке доверили ключ от квартиры и она отвечает за ее сохранность! В конце концов, здесь стоит дорогой инструмент и вообще, наверно, есть ценные вещи. И Юлькин чемодан!..

— Значит, ты его родственница? — сердито крикнула она в распахнутую дверь кухни.

— Родственница, — отозвалась Дюк.

Надо же! Неужто она и Юльке родственница? Подумать только! Раньше это совершенно не приходило Юльке в голову. Она просто не допускала никогда мысли о том, что родственники деда могут оказаться и ее, Юлькиными, родственниками… Дюк вернулась в комнату, погасила свет, разделась, легла на свою скрипучую раскладушку.

— Одеяло дать?

— Не надо, — ответила Юлька.

— Тогда спи.

Неужто же эта Дюк думает, что Юлька вот так спокойно уснет, не выяснив своих родственных отношений с ней? В конце концов, надо было просто поставить ее на место, эту Дюк! Кем бы ни приходилась она Юлькиному деду, ближе Юльки у него все равно никого не было. Так чего же задаваться.

— Так с кем ты живешь? — снова спросила Юлька.

— С мамой.

— А она тоже его родственница?

— Тоже, — сказала Дюк. — Утром я встану рано, у меня дела в городе, а надо уехать домой с десятичасовой электричкой.

— Дальняя? — спросила Юлька.

— Пригородная, — ответила Дюк.

К тому же эта Дюк была еще и бестолковой! Юлька же яснее ясного спросила ее о матери — дальняя она родственница деду или нет. При чем здесь электричка?

— До нашей станции сорок минут ехать. Только не все электрички там останавливаются.

Когда она говорила вот так мягко и дружелюбно, Юлька даже начинала испытывать к ней симпатию, и даже голос ее вдруг делался каким-то мягким, каким-то знакомым, словно Юлька уже слышала его когда-то.

— Наш дом на холме. Его отсюда, из окна, видно, — сказала Дюк.

— Что? — Юлька чуть не подскочила. — Тот, под к-красной крышей?

— А что?

— Н-ничего, — сказала Юлька.

Здорово! Ничего не скажешь! Среди бела дня нагло и бессовестно у Юльки украли то, что принадлежало давно и лично ей по праву! По праву! Потому что уютный дом на зеленом холме под красной крышей жил в Юлькином мире, под Юлькиным небом, центр которого всегда-всегда был над ее головой! Если даже уйти на край света, все равно он будет именно над Юлькиной головой! Именно над Юлькиной!

— Уютно устроилась, — сквозь зубы процедила Юлька.

— Почему уютно?

Юлька не могла видеть в темноте, но она почувствовала, что черты лица Дюк делаются снова жесткими, а губы резкими, как у мальчишки.

— Уютно потому, что красивый дом. И зелень… И на холме. Наверно, самое спокойное место на земле выбрала…

— Спокойных мест на земле нет, — отрезала Дюк.

— Есть!

— Нет!

— Есть!

Дюк помолчала немного, и за это время Юлька успела несколько раз упрямо повторить: «Есть, есть, есть, есть…» Только так она забивала противников в споре.

— Если есть, — спокойно сказала Дюк, когда Юлька выдохлась и умолкла, — то это все равно как Глаз Бури.

— К-какой Глаз Бури?

— Разве ты не знаешь, что такое Глаз Бури?

— Не знаю.

— Когда идет ураган, то в центре его спокойно и тихо и, может быть, даже светит солнце. Но ведь в любую секунду ураган может переместиться и захватить это место… Это и есть Глаз Бури.

— К-красиво, — с издевкой сказала Юлька, признаваясь себе, что это и в самом деле очень красиво звучит — Глаз Бури.

— Не я придумала.

Дюк замолчала. Даже притворилась, что спит! А Юлька еще долго совершенно бесполезно задиралась. Спрашивала, не дюк ли она Ришелье, сбежавший из Одессы. Даже спросила, не называется ли холм за озером Лысой горой и не может ли она, Дюк с Лысой горы, вызвать заклинаниями эту самую бурю с ее диким глазом… Потом, отвоевавшись, она все-таки уснула, и сон на этот раз показался ей одним бездонным черным мгновением.