Георгий Мишев - Дети мира

— Ты кто будешь? — повторил он свой вопрос.

— Я приехал из Оройи к дону Педро Уайта.

— Педро Уайта — это я.

— Ваш двоюродный брат прислал вам письмо, — пробормотал я, показывая на бумагу, которую положил на стол.

— Мой брат Андрес?

— Да.

— Как он там живет? Все вкалывает у своих печей?

— Да.

— А ты зачем приехал?

— Устроиться тут на работу.

— Здесь скорей сдохнешь, чем найдешь работу. На сортировку ребятишек уже не принимают, они не справляются, особенно нынче, в эти проклятые холода.

— Я постараюсь справиться, дон Педро, мне очень нужна работа.

— Ну, раз нужна, сходи сегодня вечером к подрядчику и попроси.

Пока мы разговаривали, лохматый проснулся и спросил:

— Дождь идет?

— Нет, — ответил Педро.

Лохматый встал, подошел к очагу, над которым висели на проволоке комбинезон и парусиновая куртка, и, ощупав их, зло буркнул:

— Черт побери! Еще не высохли.

— Надень парадный костюм, — съязвил Педро.

Лохматый ничего не ответил и, натягивая на себя сырую робу, продолжал ворчать:

— Надо ж, такая напасть, сапоги хоть выжимай!

Вечером дон Педро отвел меня к подрядчику. К нам вышел толстый индеец с приплюснутым носом и раскосыми глазками. Одет он был как гринго [15] Гринго — американец. : кожаная куртка, бриджи, высокие сапоги. Следя за рабочими, сортировавшими руду, он ходил похлопывая себя по голенищам длинным тонким хлыстом. Рудный склад, где трудились в основном женщины и дети, находился недалеко от шахты. Горняки вручную пригоняли сюда полные вагонетки. Поборов в себе страх, я подошел к грозному подрядчику и тихо сказал:

— Примите меня, пожалуйста, на работу, сеньор.

Не ответив ни слова, он оглядел меня с ног до головы и пошел дальше. Сердце у меня упало. Но вот он снова подошел ко мне, внимательно и испытующе посмотрел и крикнул кому-то:

— Хуанчо-о-о… А ну, проверь этого… — и зашагал дальше.

Паренек лет пятнадцати медленно подошел ко мне:

— Ты уже работал на сортировке?

— Нет, я в первый раз.

— Ну тогда гляди. Вот эти зеленые куски кидай в эту кучу, а эти — в другую. Если попадутся очень большие, разбивай молотком. Поворачивайся побыстрее.

Обрадованный тем, что так быстро отыскал работу, да еще вроде бы и не такую уж трудную, я с жаром принялся за дело. «Как все просто и легко! — подумалось мне. — Вот, оказывается, почему столько крестьянских ребят уходит на шахты».

Я работал с лихорадочной быстротой и остановился, только когда услышал вой сирены, долетевший из долины. Ко мне подошел подрядчик. Носком сапога он зачем-то отшвырнул в сторону кусок руды из отобранной мною кучи. И, словно не замечая меня, отрывисто спросил парня, которому поручил меня «проверять»:

— Ну как?

— Так себе, — ответил тот.

Бросив беглый взгляд на кучи руды, подрядчик процедил, снова обращаясь не ко мне, а к парню:

— Ладно, пускай приходит завтра. Для начала будет получать один соль [16] Соль — мелкая перуанская монета. в день. Если только работать будет лучше.

И, надувшись, точно индюк, подрядчик удалился.

— Ты где живешь? — спросил меня парень, пока мы спускались по крутой глинистой тропинке, ведущей к поселку.

— В Омбле, — ответил я. — Меня, значит, приняли, да?

— Здесь всех принимают.

— А Педро говорил, что вряд ли примут, потому что подрядчику люди не нужны.

— Так говорят, да ты этому не очень-то верь. Просто никому не хочется здесь надрываться. Как только найдут место в шахте, сразу убегают. На шахте всегда есть работа, да там и не так муторно, как здесь. Сегодня ничего, а вот поглядишь, что будет, когда пойдет снег или дождь.

— А в дождь тоже надо работать?

— Если очень сильный, не надо. Но тогда ничего не платят. Поэтому все работают при любой погоде. Завтра прихвати пончо [17] Пончо — южноамериканский плащ в виде четырехугольного куска ткани с вырезом посредине для головы. на случай дождя.

На перекрестке мы расстались. Пока я добрался до дома Уайта, стало уже совсем темно. Педро и его товарищ по комнате играли в карты.

— Ну что, взяли тебя? — спросил Педро, не поднимая глаз от карт.

— Да, дон Педро. Сказали, чтобы я пришел завтра. И нужна какая-нибудь непромокаемая одежда.

— Верно, приятель, надо брать с собой одеяло и еду, там тебе готовить не станут. А ну, раздуй эту чертяку, а то дымит, спасу нет.

Я опустился на колени перед очагом и раздувал огонь до тех пор, пока не послышался веселый радостный треск. Удобно устроившись на полу, я смотрел то на огонь, то на играющих в карты.