Радий Погодин - Ожидание (три повести об одном и том же)

– Не про­си, дед Он те­бя так возь­мёт. Это он дол­жен те­бя про­сить, Ты на­день все свои ор­де­на. Он обя­зан те­бе пер­во­му ру­ку по­да­вать и про­пус­кать те­бя по тра­пу впе­ре­ди се­бя.

Ста­рик по­хло­пал его по пле­чу. При­тис­нул к се­бе, за­сме­ял­ся не­гром­ко.

– Вот так, мой Вась­ка. Че­го ты раз­вол­но­вал­ся? Я же ж не за сла­ву бо­лею. Сла­ва, как пе­сен­ка, ско­ро кон­ча­ет­ся. По­ста­вят ме­ня на три­бу­не, по­ве­дут на ко­рабль. Я речь ска­жу, по­же­лаю им доб­ро­го пла­ва­ния, а сам на печ­ку по дрях­ло­сти. Ес­ли до­жи­ву в тос­ке до их воз­вра­ще­ния, вы­ве­дут ме­ня под ру­ки их встре­чать. Вот и вся моя сла­ва. Не­ту та­ко­го за­ко­на – ста­ри­ков на фло­ти­лию брать. И ес­ли возь­мёт Илья, то возь­мёт сверх за­ко­на, по ве­ли­чию серд­ца, по ува­же­нию и по ве­ре, что смо­гу поль­зу ока­зать в его де­ле. В этом и со­сто­ит она, на­стоя­щая сла­ва.

– Всё рав­но, – ска­зал Вась­ка. – На­день свои ор­де­на.

Ста­рик встал, рас­пря­мил­ся не­то­ро­п­ли­во.

– Че­го ж, я сво­их ор­де­нов не стес­ня­юсь. Я от на­ро­да их за­ра­бо­тал, на­ро­ду при­ят­но ме­ня в ор­де­нах ви­деть. Ор­де­на толь­ко на ра­бо­те ме­ша­ют да в ба­не.

Баб­ка Ма­рия вы­су­ну­лась из ок­на.

– Ва­си­лий, – ска­за­ла она. – Схо­ди к На­та­лье за по­ст­ным мас­лом. – Баб­ка уви­де­ла лист на Вась­ки­ном лбу. Со­скреб­ла со сво­их лов­ких паль­цев при­став­шее тес­то. – Иди, я те­бя бин­том за­вя­жу.

Вась­ка ле­жал на той же ска­мей­ке под ха­той. Смот­рел в по­тем­нев­шее не­бо и за­дре­мал. Его рас­тол­кал Слав­ка.

– Слу­шай, – ска­зал он. – Не зна­ешь, ку­да Варь­ка де­лась? Я её всю­ду ис­кал. На сва­ях нет, до­ма нет. Ни­где нет. Фло­ти­лия на под­хо­де.

– Как нет? – вско­чил Вась­ка.

– Не­ту, – ска­зал Слав­ка. – Про­па­ла.

Вась­ка по­бе­жал к ка­лит­ке, вы­ско­чил на ули­цу и пом­чал­ся, не зная ку­да. Он хо­тел бы пом­чать­ся во все сто­ро­ны сра­зу. Но че­ло­ве­ку не об­нять не­объ­ят­но­го, и от­то­го, же­лая оты­скать друг дру­га, лю­ди ча­ще все­го бе­гут в раз­ные сто­ро­ны.

Варь­ка хо­ди­ла в сте­пи. Ше­ве­ли­ла но­гой тра­вя­ную кру­пу. Та кру­па ус­ти­ла­ла зем­лю, как град. Варь­ка це­ди­ла се­ме­на трав сквозь ку­лак. Иг­ра­ла, как де­ти иг­ра­ют в сы­пу­чий пе­сок.

Пе­ре­мен­чи­ва степь и все­гда не­умолч­на.

Солн­це в сте­пи вста­ет ра­но. Зре­ет на го­ри­зон­те, на­ли­ва­ет­ся со­ком. Вот, вот… и лоп­нет оно от на­ту­ги, про­жжёт зем­лю жгу­чи­ми крас­ны­ми ка­п­ля­ми. Не­бо за спи­ной тём­но-си­нее, гус­тое, бар­ха­ти­стое да­же. А где солн­це, там слов­но цвет­ные ре­ки сли­ва­ют­ся: оран­же­вые, ро­зо­вые, яр­ко-зе­лё­ные и го­лу­бые. Вы­ше их яр­кая звёз­доч­ка сто­ро­жит над ми­ром гро­мад­ную ти­ши­ну.

Солн­це со­трёт все со­звез­дия. А эта, ут­рен­няя звёз­доч­ка ста­но­вит­ся яр­че.

Солн­це взой­дёт с нею вро­вень, и она рас­та­ет, как сне­жин­ка от жи­во­го ды­ха­ния.

В даль­них де­рев­нях за­ды­мят тру­бы. За­кри­чат оша­лев­шие от ра­до­сти пе­ту­хи. За­зве­нит ко­ло­коль­ца­ми не­то­ро­п­ли­вое ста­до.

…Варь­ка шла по краю пше­нич­но­го по­ля. По­ле свер­ка­ло, как ли­ман на за­ка­те. Зве­не­ло, от­счи­ты­ва­ло вре­мя до то­го сро­ка, ко­гда за­гро­хо­чет степь го­ря­чим ме­тал­лом. За­пах бен­зи­на пе­ре­си­лит все за­па­хи, да­же за­пах мо­ря и за­пах ры­бы. Ста­да рас­па­лён­ных ма­шин во­рвут­ся из сте­пи в го­род. Они сгру­дят­ся воз­ле эле­ва­то­ра. Шо­фё­ры ску­пят в ма­га­зи­нах ду­хи, что­бы за­до­б­рить при­ём­щиц.

Варь­ка бу­дет мо­тать­ся по ули­цам, как шаль­ная, улы­ба­ясь не­зна­ко­мым лю­дям с об­вет­рен­ны­ми ли­ца­ми, с пе­ре­со­хши­ми от жа­ры гу­ба­ми. Бу­дет па­дать с ног от ус­та­ло­сти. Уро­жай по­зо­вёт на по­мощь се­бе школь­ни­ков, сол­дат» ста­ри­ков и ста­рух, по­то­му что ма­ло лю­дей в го­ро­де, и лю­ди те – ры­ба­ки, у них своё де­ло.

У Варь­ки та­кое чув­ст­во, буд­то не она раз­би­ла го­ло­ву Вась­ке, буд­то от его ру­ки тре­щит её, Варь­ки­на, го­ло­ва.

Что они зна­ют о на­шем го­ро­де! Зна­ют, как по хо­ло­ду, в но­яб­ре, в де­каб­ре, идет хам­са с мо­ря? Она за­ли­ва­ет го­род ноч­ным се­реб­ром. Ей нель­зя ле­жать да­же лиш­не­го ча­са.

Зна­ют они, ку­рорт­ни­ки, как со всех сто­рон, из степ­ных кол­хо­зов, идут фрук­ты и ово­щи на кон­серв­ный за­вод? Их всё боль­ше и боль­ше. Их не ус­пе­ва­ют пе­ре­ра­ба­ты­вать, сор­ти­ро­вать. А по­том – р-раз! – на­ва­лит­ся свёк­ла с по­лей. Кре­по­ст­ны­ми ва­ла­ми ля­жет во­круг са­хар­но­го за­во­да. А эти ку­рорт­ни­ки бу­дут хо­дить в те­ат­ры. Варь­ка не за­ме­ти­ла, как её не­на­висть к Вась­ке рас­про­стра­ни­лась на весь род люд­ской и угас­ла, как раз­бро­сан­ный в по­ле кос­тёр. Варь­ка вспых­ну­ла.