Радий Погодин - Шаг с крыши

– Я вас проткну, как каплунов, одним ударом! – Он отступил немного, чтобы сделать свой смертельный выпад, но вдруг по ногам ему ударила тяжелая деревянная швабра. Красный упал.

– Ура! – закричали зеленый и черный. Подхватили шпаги и заспорили, кому из них выпала честь покончить с врагом. При этом они отталкивали друг друга локтями и обзывались:

– Вы, сударь, нахал.

– Ноу, вы есть, сударь, нахал.

Витька схватил медную сковороду, и так как зеленый оказался под самой полкой, то именно его Витька и грохнул по голове.

Медь загудела.

Зеленый вытаращил затуманенные болью глаза, зачем-то вложил шпагу в ножны и рухнул.

«Кто же тут кто?» – подумал Витька, но тотчас все прояснилось.

Красный уже стоял на ногах и кричал:

– Меня, королевского мушкетера, шваброй! Кто посмел?!

Черный отступил к окну.

Мушкетер догнал его, завалил на подоконник и вытянул по тому самому месту, которое, как ни странно, за все отвечает.

– Это неблагородно! – закричал черный. – Я гвардеец его преосвященства герцога де Ришелье. Меня нельзя пороть.

Витька на своей полке хрюкал от суетливого восторга.

Зеленый, англичанин, лежал, раскинув руки.

Мушкетер порол гвардейца шпагой.

– Я, сударь, на вас пожалуюсь, – кричал черный.

– Кому?

– Тому, кто бодрствует, когда король спит. Кто трудится, когда король забавляется.

– Это значит богу.

– Нет, сударь, это значит его преосвященству – кардиналу.

– Пожалуйста. Сколько угодно. Извольте показать ему мою расписку. – Мушкетер захохотал громогласно и уколол гвардейца шпагой в мягкое место. Тот завыл, дернулся и вывалился на улицу. Мушкетер повернулся к Витьке. Высокий, плечистый, немного жирноватый, с бледным лицом.

– Спасибо, мой юный друг. Я бы угостил вас вином отменным, но, видимо, оно еще не скоро придется вам по вкусу. – Он поправил белую крахмальную сорочку, привел в порядок брабантские кружева.

Витька свалился с полки, сияя от счастья и нетерпения, поправил красную шкуру махайродовую.

– Здрасте. Да я всю жизнь мечтал. Да я и так, без всякого вина. Позвольте познакомиться…

Мушкетер улыбнулся одними усами, протянул было руку Витьке, но тут же его лицо исказилось.

– Где эта ведьма?

– Мы здесь…

Витька увидел все остальное, чего не заметил, увлеченный дракой. В комнате стоял большой дубовый стол, очень крепкий. Вдоль стола – две скамьи, тоже дубовые. Был в комнате камин из дикого шершавого камня, во второй этаж вела деревянная лестница. Низкая проложенная железом дверь, оставленная нараспашку, открывала взгляду погреб. А на пороге погреба, будто в черной раме, стояли на коленях пожилая женщина и девчонка Витькиного возраста. Обе в чепчиках, обе в передниках, только на девчонке одежда почище и побогаче.

– Я очень сожалею, дитя, что причинил тебе столько горя, – сказал мушкетер девочке. – Слово дворянина, я у тебя в долгу. И у тебя. – Он снова улыбнулся Витьке одними усами. – А ты, ведьма… Тебя я вздерну. Королевского мушкетера – шваброй!

– Она со страху. Простите ее, она не в вас целила. Она в других господ, – поспешно забормотала девчонка.

– Когда я ее повешу, она не станет уже больше промахиваться.

Витька почувствовал некоторое недоумение.

– А разве мушкетеры воюют с женщинами? – спросил он.

– Конечно, не воюют. Но это ведь не женщина, а ведьма! А всякую такую нечисть, ведьм, оборотней, вурдалаков, нужно вешать на сырой веревке. И кол осиновый в могилу, чтобы не вылезли. При этом нужно «Отче наш» прочесть и плюнуть за спину. – Мушкетер пронзил служанку взглядом, как шпагой. – Бр-ррр… Ступай на кухню. Искупишь свою вину яичницей с ветчиной. Да ветчину смотри потолще накроши.

Служанка поднялась, взяла корзину с яйцами, окорок свиной копченый, да еще захватила бутылку вина.

– Эй, это ты оставь! Еще чего придумала, карга. Гастон, скотина, как ты смотришь за нашими припасами? Мы за них заплатили своей кровью.

– Своей ли? – проворчала служанка. – А господин Гастон дрыхнут. А может, умерли. Я думаю, они захлебнулись в том вине.

Мушкетер ногой топнул так, что хрустнули половицы.

– Молчать! Ты, ведьма, откуси язык и выброси его собакам.

Он отобрал бутылку и тут же выпил ее единым духом.

– Марш на кухню!

Служанка попятилась. В кухне загремели сковородки и еще какие-то металлические предметы, словно их бросали на плиту с далекого расстояния. Мушкетер благодушно подтянул штаны из тонкого испанского сукна, обозвал кого-то мерзавцами, негодяями и спустился в погреб. Дверь за ним затворилась.