Метта Фуллер - Дневник проказника

Шоу Барнума и цирк! Лондон и Нью-Йорк! Ура!

Сегодня я был у доски и должен был разделить одно число на другое. Все мальчики смеялись, а учитель строго сказал: «Жоржи Гаккетт, ты получишь дурную отметку за неприличное поведение!» Я не знал, что случилось, пока не взглянул на доску. Но что там было вместо числа! Огромный, толстый слон с хоботом!

Финеас Т. Барнум и Ко.! Величайшее шоу на земле и Большой Лондонский цирк с Королевским зверинцем Сандерса! А также: грандиозное международное шоу!

Должно быть, я думал об естественной истории.

Папа говорит, что если я не принесу в пятницу хороших отметок, то он не позволит мне пойти в цирк. Надеюсь, что он даст мне денег, чтобы я мог пойти, потоку что те пятьдесят центов, которые дал мне доктор, я должен был отдать за карманный ножик Чарли — мой я променял на мячик Джимми, потому что его мячик был самый большой.

Мясник продал пони судье, для его дочери. Папа говорит, что починка всех повреждений, которые он нашел по возвращении домой, обошлась ему дороже сорока долларов. Это уж всегда мое несчастье. Если в доме что случится, всегда виноват я. Надо думать, что взрослые люди должны бояться, как бы дети их не убежали, желая сделаться канатными плясунами и акробатами на трапеции, если они так несчастны дома.

На афише нарисован прехорошенький маленький пони и верхом на нем мальчик моего роста. Я не спал вчера целую ночь, все думал об этом. Часто, часто посылают меня спать из-за какого-нибудь случая. Все против меня. Я всегда стараюсь не попасть в беду, но наш город так полон опасностей, что я не могу от них уйти. Меня высмеивают и вышучивают, точно я самый дурной мальчик на свете. Городской совет хочет заставить моего отца платить за меня налог. За собаку платят один доллар; говорят, что за меня он должен будет платить тысячу долларов в месяц — двенадцать тысяч в год.

Я отойду на милю за город, навстречу цирку. Мы идем вместе с Чарли. Папа дал мне вчера пятьдесят центов за то, что я для него бегал по разным поручениям, но, боюсь, мне придется спросить поклонника Бесс, телеграфиста, что бы он сделал, если бы ему хотелось идти в цирк, а у него не было бы денег, потому что свои я отдал за три порции мороженого — за апельсинное, ванильное и лимонное. Вчера вечером было очень жарко, и мне хотелось знать, которое вкуснее, а мама запретила мне требовать два раза одного и того же.

Итак, вчера вечером я спросил телеграфиста, любит ли он цирк, потому что я его очень, очень люблю, но у меня нет денег, чтобы заплатить за вход. Он сказал, что ему очень жаль, но не дал ничего. Когда Бесс выйдет за него замуж, то ей будет очень плохо — он скуп. Я видел, как он кивнул Бесс, когда я заговорил о цирке — благородный человек никогда не кивает.

Наконец, мне пришлось сказать папе, что я за пятьдесят центов готов выполоть наш сад. Мне пришлось работать целых два часа, потому что Сэм, наш садовник, заболел. Папа согласился. Шел небольшой дождь, и когда я пришел из школы, я работал, как раб, пока не был готов чай. Ах, как я устал! Я думал, что сломал себе спину, но Бесс говорит, что это вовсе не так трудно, как прыгать через спины мальчиков — это показывает, как мало понимают молодые девушки. Папа вышел после ужина, чтобы посмотреть, много ли я наработал. Поверишь ли, милый дневник, я вырвал все молодые луковицы, хотя папа точно указал мне, где что растет.

Мне кажется, я никогда не получу пятьдесят центов, чтобы пойти в цирк.

Дорогой дневник, цирк был здесь и опять исчез, как прекрасный сон. Чарли и я пошли ему навстречу. Мы были так взволнованы, как будто сами принадлежали к нему. Сначала мы бежали за фургоном, где была музыка, потом побежали вперед, чтобы пропустить мимо себя все: носорогов, гиппопотамов, двух живых слонов, жирафу, у которой такая длинная смешная шея, что она может глотать разную еду всю дорогу, ужасного тигра, двух страшных львов, которых держат для того, чтобы человек мог положить в их пасть свою голову и попробовать, хотят ли они укусить его, потом разных диких животных, между которыми было несколько очень хорошеньких девочек, гораздо красивее Сюзи и Лили, и горбатых животных, на которых растет верблюжья шерсть — как там их называют.

Это было гораздо красивее, чем последний военный парад Четвертого июля [41] 4 июля — День независимости США . Я остался без обеда, но совсем забыл про голод, потому что мне хотелось видеть, как люди расставляли цирковой шатер, а когда пришел домой, то только успел съесть кусок пирога, который оставила для меня Бетти. Она дала мне в долг десять центов на имбирное пирожное для кормления слона и пять центов на стакан лимонаду, и я полетел быстрее молнии.