Светлана Лубенец - Бабочка из Поднебесной

Ника об этом не сожалела, но весь день и вечер размышляла над странностью и зыбкостью человеческих отношений. Видимо, ее необычную задумчивость заметили Николай Иванович с мамой Аллой, но выяснять, что приключилось с Никой, как всегда, в ее комнату пришел отец.

Он сел на диван рядом с дочерью и спросил:

— Что ты сегодня такая смурная, Никуша?

Ника подумала с минуту и решила рассказать отцу о сегодняшней встрече с Долинским. Отец всегда был ее лучшим другом, а кроме того, о ее метаниях между Глебом и Стасом знал почти все, и потому кто, как не он, может дать ей хоть какие-то пояснения по поводу происходящего.

Николай Иванович стал говорить не сразу. Он тоже помолчал немного, смешно попыхтел, а потом спросил:

— Глеб ведь у вас в классе лидер?

— Не только в классе. У него в школе вообще рейтинг очень высокий.

— И все девочки, конечно, хотят с ним дружить и все такое, да? Я не знаю, как это у вас сейчас называется…

— Мне кажется, что это всегда называлось одинаково: все девчонки ему прямо на шею вешаются.

— Даже самые красивые?

— Не только! Он даже старшеклассницам нравится!

— То есть он привык, что все девочки… условно говоря… его, так?

— Так.

— Ну вот! А в Китае вас, одного возраста, в отеле было всего трое: одна девочка и два парня. И тому второму, то есть Стасу, девочка Ника очень нравилась, и он всячески это демонстрировал.

— И что?

— И то! Как мог Долинский допустить, чтобы победа досталась другому? Он к этому не привык! Он всегда и во всем был первым! Он нравился всем! Ты обязана была выбрать его, и он все сделал для того, чтобы так и случилось. И ведь преуспел в этом! Ты согласна?

— Ну… в общем… — промямлила Ника.

— Да не «в общем», а так оно и есть! Ты смогла выйти из-под его обаяния и оценить Стаса только тогда, когда Долинский уехал! Никак не раньше!

— Нет, все вовсе не так! Я просто сомневалась… немного! Вот ведь сегодня я вообще не поддалась обаянию Долинского! Глаза в глаза — между прочим! — обиженно заявила Ника.

— Ну, тогда будь настороже!

— Что ты имеешь в виду?

— Думается мне: раз ты сумела выскользнуть, этот твой Долинский наверняка захочет вернуть тебя в свою свиту!

— Но зачем?

— Да ни за чем! Он наверняка даже отчета себе в этом не отдает! Ему надо, чтобы все вокруг были в него влюблены, так ему комфортно. А если кто-то вышел из-под контроля — это непорядок! Надо, чтобы девчонки вздыхали, плакали и умоляли о любви!

— А если я не буду?

— Тогда он бросит свою рыжеволосую красотку и опять будет добиваться твоего расположения.

— Да ладно…

— Вот помяни мое слово!

На удивление Ники, отец оказался прав. Через пару дней ей действительно позвонил Долинский и зачастил в трубку:

— Ну, ты уж извини меня, Вероника, пожалуйста! Мерзко получилось, я понимаю… Мне стыдно, конечно, но… видишь ли… Лизка… ты ее видела… она дочь лучшей маминой подруги, и мне приходится иногда ее развлекать! А она… Лизка… влюблена в меня! Ты, главное, не бери в голову! Все, что было между нами в Китае, конечно же, остается в силе. Я уже давно хочу сказать матери, чтобы она как-нибудь со своей подругой и ее дочерью разобралась! На что мне Лизка, если у меня есть ты…

Ника не поняла, было ли последнее предложение, конец которого Глеб несколько скомкал, вопросительным или утвердительным. Она не захотела вникать или переспрашивать. Она вообще с трудом хранила молчание, хотя ей очень хотелось рассмеяться. Как же этот парень оказался предсказуем! Это только она, Ника, у которой еще никогда не было опыта романтических отношений, принимала его всерьез, а отец — просчитал с ходу.

— Ну что ты молчишь? — не выдержал молчания Долинский. — Ты же помнишь, как все у нас было хорошо на Хайнане?

Несмотря на то что китайская поездка теперь ассоциировалась у нее только со Стасом, Ника посчитала, что должна быть честной с одноклассником и ответила:

— Я все помню, Глеб!

— Вот и отлично! — обрадовался он. — А как мой подарок? Бабочка наша, надеюсь, жива?

Ника обрадовалась, что он вовремя спросил об этом символе счастливой любви, и с ходу, особенно не раздумывая, ответила:

— Нет больше бабочки, Глеб! Я ее разбила! Нет символа — нет любви!

— Не понял… — после некоторого молчания проговорил Долинский.

— Чего уж тут непонятного? Я твой подарок разбила!

— Специально?! Из-за Лизки? Ну, это же глупо, потому что…

— Не из-за нее, — перебила Ника. — Я разбила бабочку еще в Китае, случайно…