Ника Муратова - Гавань разбитых ракушек

В это время во дворе мужчины объединились для молитвы и в процессе нее выбрали имя ребенку. Мать ребенка до сего момента и не знала, как его назовут. Потом всех отпустили на отдых, а к трем часам все вновь собрались на большой щедрый обед. Правда, обед подали только к четырем часам, во время него, следуя местным обычаям, Ольге пришлось есть вместе со всеми правой рукой с подноса. Левой пользоваться было запрещено, она считалась грязной. Иногда даже такси не остановится, если голосуешь левой. А уж о подаче еды и говорить нельзя.

Разделять кости и мясо одной рукой было неудобно, но такова традиция, и она старалась, как могла. Лара смеялась над ней, но в то же время подбадривала.

— Подожди, сейчас начнется вручение подарков, — сказал она. — Так что силы понадобятся. Мама Бахна всем делает щедрые подарки, так что ей все обязаны вернуть сегодня в таком же, а то и большем, объеме.

Это была еще одна традиция — если тебе что-то подарили, ты обязан после этого посетить церемонию этой семьи и тоже подарить что-то эквивалентное. Приглашенные гриоты сопровождали всю церемонию песнями и музыкой, а гости, громогласно объявляя о своих дарах и показывая их публично, складывали подарки в ванночку для ребенка, специально выставленную для этого. Ванночки вскоре не хватило, и подарки стали складывать в большой таз. Завершением подарочной части стала золотая цепочка, врученная Мамой Бахной своему внуку.

Потом раздали напитки и орехи кола. Ольга хотела уйти, но Лара попросила подождать ее. При этом Ларе пришлось пробыть на церемонии до конца как названой бабушке. Когда они наконец пошли домой, ноги их еле слушались, а голова трещала от долгого шума.

— Теперь мамаша с ребенком должна не выходить из семейного двора шесть недель. Бедная, умается.

— И даже на прививки?

— Так они начнутся после шести недель. Так что все предусмотрено. Боже, как я устала.

— Я тоже с ног валюсь. Вся суббота пропала.

— Почему пропала? Тебе уже все это так надоело?

— Просто я хотела кое-что сделать в офисе, много незаконченных дел.

— Мне знаешь что интересно? — тон Лары приобрел опасную, уже знакомую Ольге, любопытно-ироничную интонацию. — Что ты вообще здесь делаешь?

— Работаю, разве ты не знаешь?

— И что, других мест для работы не нашлось?

— Это для меня карьера, повышение, потом буду работать и в других местах. И это интересно. Почему тебе это кажется странным?

— Но ты вся такая принципиальная, мужчина предал — долой из жизни мужчину, мать обманула — долой из жизни мать. Не укради. Не обмани, не прости. Такие места, как Маракунда, — не для тебя. Здесь твои принципы только мешают.

— Не нравится, живи по-другому, — огрызнулась Ольга. Опять начала доставать. Сейчас Лару понесет, не остановить. А она так устала, что сил и желания спорить просто не было.

Лару и впрямь понесло:

— Ну и чего ты добилась? Чего ты добилась в жизни? Оказалась со своими принципами на краю света, занимаешься всякой ерундой, сама не понимаешь, в чем смысл твоего существования, зачем ты проживаешь данный момент.

— А может, мне и так хорошо, без смысла.

— Э, нет. Меня не проведешь. Таким, как ты, всегда нужен смысл. Во всем. Такие, как ты, не могут жить просто так, наслаждаясь моментом.

— Почему ты так думаешь?

— Ну давай начнем сначала. Жила-была хорошая и очень умная девочка, с богатым духовным внутренним миром, да и внешне недурна. Она знала себе цену, называла вещи своими именами. Она давала всему и всем четкую и честную оценку, не заботясь о мнении других. Ей свое мнение было важнее всего. Она сама себе была лучшим советчиком. Ей в общем-то было наплевать, что о ней думают, но тем не менее она умела всегда хорошо выглядеть, заботилась о своем здоровье и финансовом благополучии. И ей в принципе все удавалось. До какого-то этапа. И любовники у нее были, и настоящие поклонники, но все не то, все не так, скорее про запас. Она с ними встречалась, но никогда до серьезных отношений не доходило — она с удивлением обнаруживала, что одной ей как-то лучше, комфортнее. Возможно, был момент, когда она решила: вот она, любовь, но и тут что-то упустила, потому что боялась, что ее недооценили, или же боялась проявить немного гибкости, считая это признаком слабости ума и характера. И вот она уже бежит сломя голову искать перемен в своей жизни. А перемены ведут ее по замкнутому кругу. Потому что она разучилась получать удовольствие от простых вещей, потому что боится сделать что-то не так, боится оступиться, ошибиться, боится не успеть все сделать, как может и должна сделать, и это мешает ей двигаться вперед. И превращается она в итоге в унылую неврастеничку, занимающуюся самоедством. Она всегда думала, что должна и может получить все и сразу. Спешит. Опаздывает. Не получив, она недоумевает — почему? И разрушает саму себя. Вместо того чтобы просто жить.