Анна Никольская - Валя offline

— И что было?

— Мама выдрала, как Сидорову козу.

— А папа?

— Папы у меня нет, с рождения.

Надо же — и папы у неё нет, совсем как у меня. Вернее, сейчас-то папа у меня есть, но ведь я тоже долго думала, что его нет.

— А потом у меня же фигура! Это я возвращаюсь к вопросу о детях. 90–60–90, ну или что-то около того, — смеётся Наташа. — Ты всё поняла насчёт Максима?

— Кажется.

— Ну давай тогда по десерту бабахнем? Официант! Нам какой-нибудь самый вкусный десерт! Плевать на калории!

С миссис Робинсон нам повезло — она суперская! Я таких, как она, учителей ещё не встречала. Иногда мне кажется, что она не из другой страны, а с другой планеты. Она и строгая, и в то же время всё нам разрешает, представляете? Она, когда Тоха Пушкарев ноги на парту складывает, даже бровью не поведёт (хотя брови у неё мохнатые, под Санта Клауса, и ходят туда-сюда, когда она что-нибудь нам рассказывает). Пускай сидит, как ему хочется, если это никому не мешает! Свобода личности — так она это называет.

Миссис Робинсон ведёт у нас страноведение и всё время что-нибудь интересное нам рассказывает своим голосом-тромбоном. Даже не про страны, а вообще — про жизнь.

— Миссис Робинсон, а у вас есть муж? — спрашивает Чижевич.

Но нашу Роби такими вопросиками не прошибёшь, нервы у неё — канаты!

— Был, — говорит, — у меня муж.

— А куда он делся?

— Много будешь знать, плохо будешь спать, — говорит Чижевичу Дина.

— Сама овца!

— Моего мужа съели крокодилы, — без тени смущения поясняет миссис Робинсон.

И что самое интересное, мы ей верим. Потому что она никогда нам не врёт. Все взрослые врут, ну или обманывают, чего-то не договаривают, лукавят. А миссис Робинсон — нет. Всегда рубит правду-матку, какой бы кровавой она ни была.

Её мужа правда съели чёрные кайманы, когда молодожёны в 1995-ом году сплавлялись по Амазонке — самой длинной реке в Южной Америке. Это было их свадебное путешествие, лодка перевернулась и…

И миссис Робинсон до сих пор хранит верность своему мужу. Носит по нему траур, правда, он у неё разноцветный.

К сегодняшнему уроку она попросила нас принести семейные альбомы. Сама она тоже принесла — целый нотик с фотками из разных стран. Она проецирует их на специальную доску и рассказывает про свои невероятные путешествия.

Вот миссис Робинсон на плато Наска в Перу. Стоит, упёрши обе ноги в гигантский геоглиф-обезьяну, который видно не только с самолета, но даже почти что из космоса!

А вот наша Роби в пустыне Сахара — верхом на двугорбом верблюде. Лица из-под арафатки не видать, зато морду верблюда видно хорошо. Он похож на Петра Сергеевича, с которым мы ехали в поезде.

А вот она на Алтае — в предгорье Белухи, стоит в окружении альпинистов в оранжевых комбинезонах. Они готовятся к восхождению — кругом снаряжение и рюкзаки. Сама она тоже в комбинезоне, и с кучей рыжих волос похожа на прикольный мандарин.

Ещё было много всяких стран, где побывала наша классная, и почти в каждой из них с ней случались какие-нибудь интересные истории. Один раз она даже была в племени у настоящих пигмеев. На фотке вождь племени — ей по локоть! А в руках у него вместо черепа и костей ноутбук!

Когда я вырасту, я буду как она, наша миссис Робинсон — такой же бесстрашной и харизматичной во всём. Я стану фотохудожником и буду колесить по странам третьего мира в поисках приключений, удачных кадров и справедливости. Я побреюсь наголо или, наоборот, сваляю себе дреды и опущусь с аквалангом на дно Атлантического океана. А потом поднимусь на какую-нибудь вершину, обязательно самую высокую в мире, и сфотографирую саму себя в позе чайника: одна рука упёрта в бок, другая приветливо машет в камеру. А когда мне исполнится пятьдесят лет, я встречу старость где-нибудь в Центральной Азии верхом на лошади Пржевальского.

Все уже показали свои альбомы — как под копирку. Флорида, Венеция, Канарские острова, Сардиния, Бали, Ипанема-Бич… Одинаково красивые мамы и довольные жизнью папы на фоне маленьких и больших частных самолётов и яхт. Одинаковые позы, одинаковые смайлы и выражения глаз — их что, вырезали по трафарету? Или на одном заводе штамповали? Я на скутере, мы с папой на дельтаплане, а с мамой (она дайв-мастер, зацени!) — в коралловых рифах. Я зажигаю, мы колбасимся, нам по кайфу, всё было круто…

«Все счастливые семьи счастливы одинаково, а каждая несчастная семья несчастна по-своему» — кажется, так написал Лев Толстой, великий русский писатель.