Чарльз Диккенс - Истории для детей

— Что это за комната? Раньше я никогда не спал здесь, — проговорил Оливер, и в ответ на его слова леди встрепенулась, подошла к нему и воскликнула:

— Слава богу, ты пришёл в себя, мой хороший! — и она ласково погладила его по голове, а на глазах ее появились слёзы. Оливер, никогда раньше не слышавший ни слова ласки, и сам немедленно заплакал, не веря, что всё это происходит с ним.

— Тише! Тише! — сердито заговорила миссис Бэдуин (её звали именно так, и она оказалась экономкой в доме, где приютили Оливера), она утёрла слёзы и продолжила:

— Тебе нельзя волноваться, иначе ты снова заболеешь. И не вздумай вставать, лежи и будь умницей.

Она вышла из комнаты и вскоре вернулась с миской крепкого бульона, такого крепкого, что, по мнению Оливера, им, если его хорошенько разбавить, можно было бы накормить пятьдесят бедняков. Миссис Бэдуин с важным видом посолила бульон, затем положила в него сухариков, и Оливер, исполненный благодарности к этой торжественной процедуре, собрал свои силы и съел весь бульон, ложку за ложкой, хотя, по правде сказать, он был ещё очень слаб и совсем не хотел есть. Едва он проглотил последнюю ложку, как в комнату вошла другая леди — пожилая, в большом чепце, а вместе с ней — джентльмен в пенсне с золотой оправой, который оказался доктором.

Доктор осмотрел Оливера и, констатировав, что мальчик поправляется, дал ценное наставление кормить его «каким-нибудь жиденьким супом». В ответ миссис Бэдуин скептически хмыкнула, давая понять, что, во-первых, между её бульоном и «жиденьким супом» имеется существенная разница, а во-вторых, что она и без помощи доктора прекрасно разбирается в том, как вылечить больного ребёнка. Леди в чепце оказалась сиделкой, которую пригласили, чтобы кто-то обязательно был с Оливером в ночное время вплоть до его полного выздоровления.

Оливер пролежал в постели ещё несколько дней, ему становилось всё лучше и лучше — болезнь отступала. Миссис Бэдуин заботилась о нём, как о родном сыне, и часто заходила к мальчику, чтобы поболтать, а он, доверившись ей, рассказал всю свою жизнь от начала до конца. Дни выздоровления Оливера были настолько счастливыми, всё было так мирно, а люди вокруг него были так ласковы и добры, что после несчастий и трудностей, в которых протекала его жизнь с самого рождения, теперь ему казалось, что он в раю.

Однажды миссис Бэдуин принесла Оливеру новый костюмчик, новые башмаки и новую шляпу. Его старые вещи отдали старьёвщику, и мальчик, видя, как тот запихивает его лохмотья в мешок, пришёл в восторг при мысли, что больше ему никогда не придётся надевать их. Одетого во всё новое юного Оливера Твиста миссис Бэдуин проводила к двери, находящейся в другом конце дома, и велела войти туда. Оливер постучал и, осторожно приоткрыв дверь, очутился в маленьком кабинете, полностью заставленном книгами. Каково же было его удивление, когда он увидел, кто сидит за столом: это был тот самый почтенный джентльмен, обвинявший его в суде. Мистер Браунлоу отложил в сторону книгу, которую читал, и предложил Оливеру сесть.

— Много книг, не правда ли? — спросил мистер Браунлоу, видя, что Оливер восхищённо оглядывает уходящие под потолок книжные полки, забитые самыми разными книгами.

Оливер закивал головой.

— У тебя будет возможность прочитать их все, — ласково сказал мистер Браунлоу, — если только ты будешь вести себя хорошо. И может быть, ты даже станешь писателем!

— Благодарю вас, сэр, — сказал Оливер, который был поражён тем, что происходит сейчас с ним, но боялся показать свои чувства такому значительному джентльмену, как мистер Браунлоу.

— Послушай меня, дорогой друг, — вдруг серьёзно сказал мистер Браунлоу, — я должен сказать тебе что-то очень серьёзное, но ты уже взрослый и сможешь меня понять. Все, кого я любил когда-то, давно умерли, и я остался один на этом свете. О тебе я знаю, что ты тоже совершенно один. В твоём лице я вижу что-то очень значимое, светлое и умное, я заметил это практически сразу и теперь хочу предложить тебе остаться со мной, чтобы я мог научить тебя всему, что знаю сам. Я пообещаю тебе, что никогда не предам и не покину тебя, если только ты сам не дашь мне для этого повода.

— О, сэр! — вскричал Оливер. — Никогда, никогда я не предам вас!