Евгений Туинов - Из-за девчонки (сборник)

В таких случаях Колюня всегда начинал с превознесения Оли как человека.

– С-сначала, Олька, дай сказать, что я о тебе думаю. Душа горит.

– Очень надо! – отворачивалась она, чуя какую-то каверзу.

– Самая п-порядочная девчонка в классе.

– Прекрати! – требовала она, но не слишком категорично.

– Д-добрая, сознательная. За что ни возьмешься, все п-получается…

– Кому сказала?! – замахивалась она сумкой-баулом, а от ее щек исходила уже пожарная опасность.

Колюня умолкал, но лишь для того, чтобы прокричать:

– А раз ты т-такая, сама и делай!

И заходился идиотским, похожим на икоту смехом.

«Братья» и другие (включая некоторых девчонок), кого Колюня доводил своим язычком, пытались повлиять на него средствами, не предусмотренными школьным уставом. Но было замечено: чем больше его колотишь, тем злее его шуточки.

И самое интересное, что он еще и выбирал, с кем дружить, а кого держать на расстоянии!

В шестом классе он выделил и приблизил к себе Валерия Коробкина. Почему именно его? Подобно многим людям, Колюня выше всего ценил в других то, чего остро не хватало ему самому. Валерий с малых лет отличался взрослостью. Был немногословен. Имел перед собой, не то что другие в классе, ясную цель: стать астрофизиком. Не спорил о том, чего не знал, и о том, что знал наверняка. Этим он и был симпатичен Колюне, который, увы, не обладал ни одним из вышеназванных достоинств.

Их отношения сложились так, что они стали захаживать друг к другу в гости. (В старину это называлось: дружить домами.) Колюня, приходя к Валерию, первым делом списывал у него по физике и математике, предметам, которые он не любил и плохо понимал. Но долго не задерживался. У Коробкиных была однокомнатная квартира. Это еще было бы ничего, но на Колюнину психику сильно давило присутствие матери Валерия, дворничихи дома. (С Коробкиным-отцом, неизлечимым алкоголиком, она развелась и уехала от него в Москву.) Женщина рано постаревшая, раздражительная, она то и дело поругивала сына, а если тот не давал повода, принималась за Колюню.

У Рублёвых, в трехкомнатной, друзья делали что хотели! Готовили уроки под рок-музыку, играли в шахматы, валяясь на паласе, смотрели телевизор, и никто им – какая красота! – ничего не говорил. Колюня разрешал Валерию сколько угодно рыться в стеллажах и брать с собой книги, каких в районной детской библиотеке век не дождешься. Но больше всего Валерию нравилось, что у Рублёвых он мог полностью расслабиться. Вместе с Колюней дурачился и кривлялся под музыку. Отдыхая, задирал по-американски ноги на стол. У себя дома он не мог ничего такого себе позволить.

В седьмом классе Людмила Сергеевна устроила Валерия в астрокружок при Московском планетарии. А некоторое время спустя членом этого кружка стал и Колюня. Начали друзья через всю Москву два раза в неделю ездить в планетарий. Колюня написал о Валерии и кружке родителям. Те возрадовались: наконец-то сынуля нашел свое призвание! Разжигая в нем похвальный интерес к иным мирам и планетам, расщедрились и прислали телескопическую трубу с отличной цейсовской оптикой. Теперь Валерий пропадал у Рублёвых допоздна: чередуясь друг с другом, они наблюдали ночное небо.

Правда, Колюне это занятие скоро надоело. Трубу он стал употреблять не по прямому назначению. Придав ей горизонтальное положение, в дневное время наблюдал, что происходит на ближайшей к нему планете – Земле. Это ему было интереснее. И астрокружок стал посещать все реже и реже…

После случая у «Метрополя» его визиты к Коробкиным прекратились. Мать Валерия объявила Колюню персоной нон грата [2]. Но это было не все. Она также сходила в школу и изложила классному руководителю, Людмиле Сергеевне, свой взгляд на Рублёва: с жиру бесится мальчишка, у таких, как он, заевшихся, избалованных детей, нет никаких стремлений, кроме как все брать от жизни и ничего не давать ей взамен. Попросив отсадить сына от Рублёва, предупредила классную: «Втянет он Валерия еще в какую-нибудь авантюру, я пойду к депутату и попрошу принять меры…»

Все свои естественные, но несбывшиеся мечты о семейном счастье эта женщина перенесла на сына, сочетая материнскую заботу о нем с неукротимой строгостью. Дошла до министра и устроила Валерия в спецшколу и при малейшей тревоге за его судьбу приводила в движение почти что всю государственную машину. Она себе во многом отказывала, но для сына ничего не жалела. Так что трудно сказать, кто же из них, Колюня или Валерий, был избалован сильнее.