Сергей Григорьев - Александр Суворов

– Стерлядей-то кот съел! – сказал он, учтиво кланяясь хозяину.

– Как так?! – вскочив с кресел, закричал Василий Васильевич. – Ванька? Подать кота сюда! А кто за котом смотрел?

Вася подбежал к своей матери и, ухватясь за ее платье, испуганно смотрел на храбреца. Авдотья Федосеевна искала глазами скамью: у нее подкосились ноги.

– Позвать Пелагею Петровну! Пелагея! Пелагея! – кричал Василий Васильевич.

Вбежала Пелагея и, видя, что барин гневается, прямо бухнулась перед ним на колени и, стуча об пол лбом, лепетала:

– Не вели казнить, батюшка! Не знаю вины своей… Прости ты меня, нижайшую рабу твою!.. Не вели казнить!..

– Перестань причитать! Это верно, что кот Ванька стерлядей съел?

– Верно, батюшка. Съел, окаянный, съел!

– Всех?

– Всех, батюшка-барин, всех.

– Поди принеси кота! Как это мог кот столько рыбы сожрать?

– Да он только испакостил: у той голову отъел, у другой хвост…

– Подай сюда кота!

Пелагея упала ничком перед барином и, целуя сапог, молча мочила его слезами…

Александр выручил и ее.

– Кот-то, сударь, сам испугался да и убежал в рощу, – сочинил Александр.

– А ты откуда узнал?

– Да я сам видел: едем, а кот в рощу бежит…

– Какой масти кот?

– Да серый кот. Ну, малость хвост бурый. Огромный кот. С зайца.

– Верно. Да ты не врешь ли, малый?

– Он у меня на глаз такой быстрый, – похвасталась сыном Авдотья Федосеевна, – все сразу видит…

– Пелагея, встань! Кота, когда вернется, отправить в ссылку в Прозорово. Кроме вареной невейки, никакого продовольствия ему не отпускать. Пускай-ка поест черной каши!

– Слушаю, государь.

– Ступай. Коли б ты сама сказала, ну а гостя – выручил он тебя – пороть не приходится. Возрастай непытаный, немученый, ненаказанный. Грехи до семи раз прощаются. Прошу дорогих гостей в трапезную нашу палату!

Хозяин поднялся с кресел и пошел впереди в столовую. За ним последовала хозяйка, пересмеиваясь с Авдотьей Федосеевной и кивая на мужа. Вася, ведя за руку Александра, прошептал:

– Какой ты смелый!

– А чего мне бояться? Ведь меня в Семеновский полк записали.

– Нынче пять кошек будут без обеда. Вот увидишь… Тоже – «солдат»! Я матушку попрошу, и меня запишут. Ты смотри за столом помалкивай, а то худо будет.

Трапезная палата находилась тоже в старом доме. В низкой сводчатой комнате, освещенной множеством восковых свечей, в поставцах и на полках сверкали затейливые бутылки, стаканы, кубки из цветного стекла, серебряные ковши и чаши, высокие фарфоровые кувшины и кружки, оправленные в серебро. По коврам на стенах были развешаны ятаганы [42]в ножнах, украшенных цветными каменьями, огромные мечи и маленькие кинжалы, допетровские стрелецкие бердыши [43]и боевые топорики, но не было ни одного мушкета [44]и ни одного пистолета: видимо, хозяин не любил огнестрельного оружия.

Посреди трапезной, у круглого стола с семью ножками, стояло семь стульев с высокими спинками. За стульями навытяжку, по-солдатски, стояли лакеи в цветных кафтанах и париках. За стулом со спинкой повыше других стал сам дворецкий, в углу под иконой дожидался поп, мелко тряся седой головой.

Александр увидел, что на каждом стуле на шелковой подушке лежит сытая старая кошка, привязанная лентой к ножке стула.

Поп низко поклонился хозяину, прочитал молитву и ушел, всё кланяясь. По знаку хозяина дворецкий и четверо лакеев отвязали пять кошек и вынесли их на подушках. Кошки, видимо, привыкли к этой церемонии и лежали на подушках спокойно. Два лакея остались за теми стульями, где, не тревожась, лениво дремали остальные две кошки. Хозяин молча указал каждому его место. По правую руку от него занял место сын, правее его – хозяйка, по левую руку – Александр, а дальше – его мать. Все это происходило в полном молчании. Ни хозяин, ни сын, ни хозяйка, ни гости не проронили ни слова. Александр всему дивился, поглядывая на унылые лица слуг и испуганного Васю. Александр ему улыбнулся. Вася в испуге закрыл глаза. Взоры хозяйки и Александра встретились, и он увидел, что в глазах ее прыгают веселые зайчики. Александр рассмеялся вслух.

– Вторая вина! Трапезуй в безмолвии. И вторая вина прощается! – с угрозой сказал хозяин.

Александр догадался, что хозяин во всем держится числа семь и, значит, ему можно безнаказанно совершить еще четыре преступления.

Дверь отворилась. Вошли семь поваров в белых колпаках и поставили на стол семь блюд, сняли с них крышки и, поклонившись, молча вышли.

Снова открылась дверь, и в трапезную, шагая в ногу, вошли четырнадцать лакеев в красных с золотом кафтанах, с напудренными волосами и длинными белыми полотенцами, завязанными галстуком на шее.