Владимир Крупин - Живая вода

– Давай я распишусь.

Афоня фыркнул и долго смотрел на Кирпикова. Потом постучал себя по лбу и далее постучал по тому, что подвернулось, по собачьему черепу. Отдал деньги и вылез. Даже и не заметил, что Кирпиков бородат, что зачем-то в подполье книги, телогрейка, одеяло.

Кирпиков захоронил собачий череп и стал зарывать яму. Он вспомнил, что уже несколько дней не видел мерцания светляков, потому что забросал нижний венец глиной. Торопливо стал отбрасывать землю. Бревна сруба вновь обнажились. Кирпиков задул лампу и приготовился воспарить в мерцающем окружении. Одиночество казалось неполным без этого мерцания. И оно появилось. Но воспарения, сходства с плаванием в межзвездном пространстве не получилось. Трудно удержаться, чтоб не заметить, что ничего не возвращается.

И еще один посетитель, на сей раз Вася, навестил его.

– Александр Иваныч, – закричал он, – плюнь, не мучайся! Я уже все откопал. Я источник откопал.

– У тебя вначале что шло, какой слой? – спросил Кирпиков.

– Песок.

– И у меня. А дальше?

– Глина.

– И у меня. А дальше?

– А дальше полилось.

– А у меня все глина, глина, – печалился Кирпиков.

– Радуйся, – утешал Вася, – у тебя бы пошла вода, подполье бы испортила, куда картошку ссыпать? – И он снова в который раз говорил, что анализ воды хороший, что он оборудовал источник и „прошу пожаловать“. – А вся благодарность тебе! – захлебывался Вася. – Иваныч! Отец родной! Все отреклись, хуже пропащей собаки считали. Ты сказал: распрямись, Вася! Я распрямился и открыл источник. Пойдем, попьешь. Или сюда принести? Прикажи.

– Если ты распрямился, почему ты ждешь приказа? – заскрипел спаситель.

– Не жду! Я, например, сам, никто не велел, этикетки с бутылок насобирал! Никто не запрещает. Два альбома залепил, вечерами перелистываю…

– Отправляйся, – сухо сказал Кирпиков.

Не обидно ли – один копает сознательно и даже следов костра не отыщет, а другой тяпнулся два раза – и источник. Вот и думай над смыслом жизни. Какой смысл, когда никакой справедливости.

– Тебе чего помочь? – спросил Вася. – А то пойдем, посмотри, как я облицевал. Красота.

– Отправляйся, – повторил Кирпиков. И добавил, как совершенный брюзга: – Развел тут хвал, понимаешь. Вода, вода!

– Александр Иваныч, я к тебе со спасибом.

Топотанье ног раздалось на крыльце. Сегодня к заточнику паломники шли неустанно. Это были женщины и Афоня, остановивший панику в магазине. „Какое бомбоубежище? – удивился он. – Я только от него“. – „Проверить!“ – раздались голоса. И женщины потекли к лесобазе.

Из подполья вылезал Вася. Делегация смахнула его обратно и спустилась в яму в полном составе. Когда все убедились, что насчет бомбоубежища враки, тогда уселись в холодке по краям ямы и свесили ноги.

– Ну ладно, – сказал Афоня, – ты расширяй, мы вылезем, не будем мешать, а если что, крикни. Пойдем, бабы, работает человек.

Но Кирпиков остановил:

– Пришли в гости – и заторопились. Варя! Ты чаю нам не можешь сюда спустить?

– Девушки, что вы мою воду не пьете? – спросил Вася. – Я же даром, а вдобавок целебная.

– От чего?

– От этого самого, – игриво сказал Вася. – Ты ж, Дуся, в невестах запохаживала.

Явился кипящий самовар.

– Гостям я радая, – говорила Варвара, разливая чай. – И за вареньем не надо лазить. Угощайтесь. Отец, угощай.

– Вас не беспокоят мыши? – спросила Физа Львовна.

– Нынче все мыши в лес ушли. Жара. Кору гложут, как зайцы.

– Стоп! – сказал вдруг Кирпиков.

– Чур, пополам! – крикнул Афоня.

– Совсем не то, что ты думаешь, – сказал Кирпиков. – Я все думал, и вот сказали: лес и кора. Я прочел в „Ботанике“ о кактусах. У них колючки такие, что никто не зарится, даже верблюды. А смотри, какая береза беззащитная, даже мышь подъедает. И вот надо скрестить, получится березовый кактус – и никто не тронет.

– Это у вас от жары, – объяснила Физа Львовна. – Конечно, я развожу кактусы, и они колючие, их поливает Мопсик…

– А разве я его не утаскивал? – спросил Вася Зюкин.

– А говорю не с вами, – строго оборвала Физа Львовна. – Александр Иваныч, это же надо обдумать, и мы с вами получим патент.

Афоня давно уже ковырял сзади себя и доковырялся до собачьего черепа. Ощупал зубы, испугался и выбросил череп на свет. Женщины стали выметаться наверх. Опрокинули на Васю самовар. Вася завизжал, заскулил и уполз быстрее всех.

И Кирпиков вспомнил, что мешок с деньгами был закопан вместе с черепом. Он сунулся – точно.