Ирина Ставская: Чудесные каникулы

— Иди, — сказал отец. — Я разрешаю.

Влад кивнул.

Все были уже в сборе, и все напялили на головы бумажные шлемы. Так им посоветовала Татьяна Осиповна. Она же принесла целую пачку газет, положила на скамейку в тени шелковицы и показала, как надо делать эти самые шлемы…

Дети направились к воротам. Там стояла Корина. Казалось, она их ждала, одна; вид у нее был унылый.

— Возьмем ее, — предложила Олгуца.

— Хочешь с нами? — спросила Дица Корину.

— Хочу. Только мама не разрешит.

Дети попросили Екатерину Михайловну, и та отпустила Корину.

…Вот они на знакомом берегу Реута.

Мальчишки тут же, как лягушки, попрыгали в воду.

Валерик и Наташа принялись собирать раковины и камушки, то и дело подбегая к Дице и Олгуце и показывая находки.

Дица сидела в траве и не торопилась лезть в воду купаться.

День стоял теплый, без единого облачка. Вдоль берега тянулись две полосы: желтая, песчаная, и зеленая — полоса травы. Неподалеку была Каменоломня, — так издавна называли это место, где добывался камень, поэтому берег в здешних местах был песчаным, а дно Реута — словно вымощено камешками, сквозь прозрачную воду можно было их пересчитать. Ребята купались чуть ниже Каменоломни — там река глубже…

В траве трещали кузнечики, на противоположном берегу в молодом лесочке пели птицы, свистел дрозд… Городок поблескивал в стороне серебристыми крышами и светлыми окнами, и до детей долетали звуки городского шума, приглушенные расстоянием.

Из двух или трех фабричных труб медленно вздымались к небу полосы дыма; освещенные солнцем, они смахивали на платочки, развевающиеся на легком ветру.

Изредка невдалеке проходил поезд, и тогда дети провожали его глазами и быстро-быстро считали вагоны.

Когда поезд пропадал вдали, они удивлялись, что у каждого получалось другое число вагонов, и некоторое время спорили, доказывая друг другу, что только его счет правилен; ссоры эти, однако, быстро гасли, ребята забывали о них, примиренные непрестанно журчащей рядом водой, высоким небом и царящей вокруг тишиной.

Тишина была какая-то особенная: она звенела стрекотаньем кузнечиков, шелестела тысячами стебельков травы, шуршала саблями тростника, ласкала щеки и ерошила волосы легким дуновением ветра, настоянного на запахах полей и цветущих холмов.

Дица сидела на траве и следила за игрой ребятишек.

Ребята плавали, ныряли, дурачились. Влад нырнул и быстро появился вновь на поверхности воды с узловатым корнем в руках. Мокрый, он блестел на солнце и был похож на черную липкую каракатицу. Влад повертел его над головой и выбросил на берег.

— Я поймал каракатицу! — крикнул Влад со смехом.

Валерик и Наташа испугались и отбежали.

А Влад поплыл к ребятам, на середину реки.

— Не бойтесь, это обыкновенный корень, — успокоила Дица малышей.

Все же дети не сразу подошли к таинственному чудовищу. Лишь спустя некоторое время Валерик осторожно приблизился к корню и внимательно стал рассматривать его. Корень успел обсохнуть, посветлел, стал серым и шершавым — в нем не было уже ничего угрожающего и страшного.

Валерик расхрабрился, сел на корень верхом и был очень доволен «конем» и собственной храбростью…

Наташа непрестанно бегала. То догоняла Корину, то Корина гналась за ней, — при этом обе весело смеялись, — то вдруг они подбегали к Дице и Олгуце и тянули их за руки, пытаясь поднять с земли.

— Валерик и Наташа, нравится вам у нас? — спросила Дица.

— Да-а, — ответила Наташа протяжно, — но в Ленинграде лучше.

— В Ленинграде? — удивилась Олгуца. — Разве в Ленинграде есть такое солнце, цветы, такие стрекозы?

— Нету. Зато в Ленинграде мама каждый день приходит в садик за нами. И еще есть выходной — тогда мы целый день с утра до вечера дома — с мамой и папой!

Дица и Олгуца только улыбнулись такому чистосердечному признанию.

Они сплели венки из полевых цветов для Наташи и Корины, и девочки, надев их, ходили и заглядывали во все лужицы, оставшиеся после дождя, и никак не могли собой налюбоваться…

Андрей, Ионел, Витя и Влад собрались во дворе школы и последний раз за эти каникулы кормили кроликов: с завтрашнего дня должны были прийти другие ребята.

— Доброе утро, хлопцы! — раздалось у них за спиной.

Ребята обернулись и увидели дедушку Ефима, школьного сторожа.

— Доброе утро, дедушка Ефим! — ответили мальчики.

Высокий сутулый дед подошел, размахивая черными узловатыми руками. Его маленькие, глубоко посаженные глаза смотрели пристально и серьезно.