Ирина Ставская - Чудесные каникулы

Откуда-то издалека до них долетел мамин голос:

— Тине-е-ел! Миликэ-э-э!

— Нас зовет мама! — забеспокоился Тинел.

— Слышу. Смотри, за теми зарослями есть тропинка, она ведет прямо в лагерь…

И заторопилась.

— А ты? — крикнул ей вслед Тинел. — Куда идешь?

— Домой. У меня дела. И так я потеряла с вами много времени… — и скрылась за бугром, поросшим орешником.

Мальчишки побежали по тропинке вниз, к лагерю. В густой листве проглянули палатки, забелел дым от плиты, мальчики увидели маму, — она ходила среди росших у палаток деревьев и звала!

— Миликэ-э-э!

И эхо отвечало ей с другого берега Днестра, из садов:

— …икэ-э-э!

— Тине-е-ел! — звала мама с отчаянием.

И эхо снова отвечало:

— …е-ел!

Через несколько мгновений они стояли перед мамой: рубашки и штаны изодраны, колени в ссадинах, руки в царапинах, оба грязные, потные, взлохмаченные…

Только что, когда мама была напугана их длительным отсутствием, у нее было одно жгучее желание — увидеть их. Она очень тревожилась: не случилось ли с ними что-нибудь? Может, свалились где-то со скалы на берегу? Почему так долго не возвращаются? Где блуждают? Почему не откликаются?

Но едва увидела их, целых и невредимых, — успокоилась. Посмотрела на них пристально.

Мальчишки опустили глаза.

— Хороши! — сказала мама, смерив их с головы до ног долгим, полным горечи взглядом.

И принялась ругать, рассерженная не на шутку.

— Значит, вот вы как! Принесли мне хворосту!

— Мы принесли, — пробормотал Миликэ.

— Очень много! На растопку только и хватило, а не для того, чтобы приготовить обед.

Мама не могла их простить.

— Отныне ни шагу без моего разрешения. Все утро промучилась, собирала хворост. Воду принеси, обед сготовь — все сама! Для того я поступила сюда на все лето на работу, чтобы нервничать из-за вас? Вон в каком виде явились! Для этого я вас сюда привезла? — спрашивала их мама, расставляя на столе тарелки.

Мальчишки стояли рядом, не решаясь вымолвить слово. Миликэ царапал ногтем скамью, Тинел с интересом поглядывал на плиту: он здорово проголодался.

— Идите умойтесь и переоденьтесь, чтобы Теофил Спиридонович не застал вас такими растрепами… и в этой рвани. Стыд и позор!

Тинел и Миликэ кинулись умываться.

Спустя несколько минут они появились в одних трусиках.

— Не нужна нам одежда. Будем так ходить.

— Давно бы так.

— С утра было прохладно, — заметил Миликэ.

— Вы и пропали с самого утра! — ответила мама, и Миликэ больше не проронил ни слова.

— С минуты на минуту могут прийти. Неси, Миликэ, скорее хлеб.

Мама нарезала хлеб, а из-за деревьев, на тропинке, по которой утром археологи ушли на раскопки, раздались оживленные голоса и смех…

«…И приплыла с низовьев Днестра, рассекая волны, зеленая лодка, словно лист с ковра, а в лодке сидели два брата, два богатыря, сильные и смелые, не имеющие себе равных на целом свете. Они гребли и пели… Нет, не пели — их мог услышать лесной дракон. А они пришли сюда для того, чтобы одолеть дракона, наводящего на всех ужас в этих местах…» — еле слышно шептал Тинел.

С закрытыми глазами, ежась под полосатым одеялом на раскладушке, мальчик шептал сказку…

Все были еще на ногах, а его и Миликэ отправили спать, потому что они — малы еще. И по старой привычке Тинел, прежде чем уснуть, принялся придумывать себе сказку. Когда он был совсем маленький, мама рассказывала ему сказки, потом Лина читала из книг… Однажды вечером сестра заявила:

— Спи так. Уже большой. Сойдет и без сказки…

И он стал сам придумывать себе сказки.

«…Два богатыря направили лодку к берегу, выпрыгнули из нее, привязали к раките и вошли в лес. Шли, а перед ними склонялись ландыши, кусты шиповника и дубы и спрашивали их:

— Кто вы и откуда прибыли в наши края?

А они отвечали:

— Мы два богатыря.

— И вам не страшно, что можете здесь пропасть? В черной пещере, в глубине леса, живет дракон и всех мучает. Он топчет ногами цветы, вырывает с корнем деревья, людей берет в рабство.

— Мы для того и пришли сюда, чтобы его одолеть.

И кланялись им в пояс цветы и кусты, и деревья…

Нашли храбрецы пещеру. Слышно было, как в ее глубине дышит уснувший дракон.

— Кто войдет первый? — спросил младший брат.

— Я, — ответил другой.

— Почему ты?

— Потому что я старше!

— Только на два года! А по силе мы равны! — отрезал младший.

— Я старше! — настоял другой.

— Бросим жребий! — предложил младший…»

До Тинела донесся голос Теофила Спиридоновича: