Луиза Олкотт - Под сиренью

— С этого не стоит начинать. Боюсь ты можешь рассердить его и ранишь его чувства — тогда мы уже ничего не сможем исправить.

— Ранить его чувства! Я просто спокойно и холодно скажу: «Послушай, Бэн, верни деньги, что отнял у моей сестры, и проваливай!»

— Нет, не пойдет, Торни. Он тут же убежит — виновен он или нет. Если бы я знала, что делать!

— Дай подумать, — и Торни опер подбородок о свою руку. — Уверен, это Бэн их взял. — Он тут же продолжил: — Когда я зашел этим утром в комнату Бэна поинтересоваться, почему он не пришел начистить мне обувь, тот молниеносно закрыл ящик в комоде и покраснел. Это было странно. Я не постучал и поэтому застиг его врасплох.

— Не думаю, что он спрятал бы украденные деньги в своем комоде. Он очень умный.

— Он мог там их и не держать. Просто смотрел на них, а когда я зашел, спрятал там. Он не очень то разговорчив со мной. Кроме того, знаешь, во время сегодняшнего чтения он совсем не слушал, а когда его спросили, о чем он думает, то очнулся и пробормотал что-то про Санчо. Я говорю тебе, Селия, тут что-то подозрительно.

— Да. Хотя, возможно, мы ошибаемся. Может, немного подождем и дадим бедному мальчику шанс оправдать себя до того, как скажем ему об этом? Я лучше потеряю деньги, чем голословно и ошибочно его обвиню.

— Сколько там было?

— Одиннадцать долларов. Но исчезли десять.

— Послушай, ты передала это дело в мои руки, так позволь мне этим и заниматься. Я ничего не скажу Бэну, пока ты не позволишь, а буду за ним наблюдать. И теперь, когда мои глаза раскрыты, меня нелегко будет одурачить.

Торни нравилась новая игра в детектива. Но когда мисс Селия спросила, с чего именно он планирует начать, он смог ответить лишь банальным выражением:

— Не знаю. Отдай мне ключи.

Ключи были отданы.

Бэн немного повеселел — будто чувствовал, что за ним следят, но, тем не менее, вел себя, как обычно. Мисс Селия чувствовала себя немного виноватой, подозревая его, поэтому была терпелива к сменам его настроения. Торни выглядел очень забавно со своей излишней таинственностью, пытаясь казаться безразличным к поступкам Бэна, в то время как только за ним он и следил. Торни несколько засомневался в том, что Бэн один мог украсть деньги. А еще — для того, чтобы открыть скрипящий шкаф, нужны были сила и подручные средства — такие, как нож, например.

— Теперь можешь меня поздравить, — позволь мне поговорить с ним, — сказал Торни сестре. Его так и распирало от гордости за свои успехи в качестве детектива.

— Не сейчас. Тебе ничего не следует делать. Я боюсь, было ошибкой с моей стороны позволить тебе этим заниматься. Это испортило вашу дружбу. Я была неправа. Не думаю, что он виновен, — ответила Селия.

— Почему нет? — Торни выглядел расстроенным.

— Я тоже за ним наблюдала. Нет, не похоже на то. Сегодня я спросила его, нужны ли ему деньги, не отдать ли ему все, что храню с остальными? И он посмотрел мне прямо в лицо так откровенно, у него были такие благодарные глаза! Я не смогла больше в нем сомневаться, когда он сказал мне: «Сохраните их, пожалуйста. Я здесь ни в чем не нуждаюсь — вы все так добры ко мне».

— Селия, не будь такой мягкосердечной. Он слишком хитрый. И знает, что я за ним присматриваю. Когда я спросил его, что он видел в той комнате, когда выносил из нее мяч, он ответил, смеясь: «Только мышь».

— Поставь там ловушку. Я слышала, как мышь пищала прошлой ночью. Это меня разбудило. Нам нужно завести кота.

— Мне сказать об этом Бэну или ты это сделаешь?

— Я сообщу о своем решении утром. А ты, тем временем, будь добр с ним.

Итак, все было перенесено на следующий день. Мисс Селия собиралась с мыслями, чтобы поговорить с Бэном. Она спускалась вниз к завтраку, когда громкие голоса заставили ее вслушаться и остановиться. Звуки доносились из комнаты Бэна, где двое мальчиков о чем-то громко спорили. «Надеюсь, Торни сдержал свое обещание», — подумала она и поспешила к ним.

Комната Бэна находилась в конце коридора, и мисс Селия могла слышать и видеть, что происходит, еще до того, как подошла совсем близко к двери. Бэн стоял возле своего комода, взъерошенный и красный, как индюк. Торни спорил с ним. Он сказал презрительным тоном:

;- Ты здесь что-то украл и не сможешь отрицать этого.

— Я не делал ничего такого.

— Если бы. Я настаиваю на этом и хочу убедиться во всем.

— Не выйдет.

— Что ты прячешь? Что ты на этот раз стащил?

— Я не крал — это всегда было моим, и я брал его тогда, когда хотел.