Владимир Железников - Чучело-2, или Игра мотыльков

— Как… не отец? — едва слышно проговорил Костя, не отрывая взгляда от матери. Лицо его стало таким несчастным, выражение глаз такое недоуменное, точно кто-то сзади, подкравшись, всадил ему в спину нож и сейчас он должен был навсегда рухнуть.

— Ну, Костик, успокойся, — робко попросила Лиза, видя, что с Костей творится что-то неладное. По инерции продолжала свой рассказ: она теперь зацепилась за свое признание, ей надо было выложить ему все до конца. Виноватая, беспомощная улыбка блуждала по ее губам. — Я это выдумала. Случайно… повеселилась. Ну, дура, никогда вперед не думаю. Его хотела разыграть, и только. Понимаешь, я же не знала, что он поверит. Это в наше-то время?… Ему так разные женщины знаешь сколько детей накидают! — Лиза не сводила глаз с Кости. Она стояла перед ним как под дулом пистолета. — А потом дальше само полетело-поехало… Сначала он явился… Дальше… ты со своей машиной. Но я собиралась признаться. Честное слово…

— Ты хочешь меня успокоить? Да? — перебил ее Костя. — Чтобы я не страдал, что он меня не любит? Ну ты и хитрюга! — Он даже улыбнулся, но, заглянув в небесно-голубые глаза своей мамашки, понял с предельной ясностью, что та сказала правду. Он не знал, что ему теперь делать. Все рухнуло сразу. У него, оказывается, не было никакого отца — вот к этому он не был готов.

Лиза подошла к нему, чтобы вновь обнять, но он с такой силой оттолкнул ее, что она чуть не упала. В исступлении закричал:

— Вот ты дура!.. Последняя идиотка! Разве я ему бы сознался, если бы знал правду? Теперь я точно сел! Ненавижу тебя! Это ты меня своими кривыми ручками упекла!.. Ты! Ты! Ты! Выходит, он не отец мне, а судья! — Он затих: у него больше не было сил ни для крика, ни для отчаяния.

Костя упал на тахту. Лиза приблизилась к нему, стараясь заглянуть в глаза.

Они долго и молча сидели рядом, бедные и несчастные, и никто им не мог помочь в целом мире.

— Костя, я придумала! — оживилась Лиза. — Давай ему пока ничего не говорить… про отца. После суда скажем.

— Придется, — выдавил из себя Костя, хватаясь за Лизино предложение.

Они еще помолчали, не замечая движения времени.

— А ты помнишь, — неожиданно спросила Лиза, — как мы гостили у бабы Ани зимой? Тебе тогда было лет пять. — Она увидела, что Костя ее слушает, и продолжала: — Ты забрался на крышу погреба, соскользнул и зарылся с головой в сугроб. Снег попал тебе в рот, забил нос, залепил глаза, ты стал задыхаться… Испугался и закричал. На твой крик прибежал Дружок, стал лаять. Мы с бабушкой вытащили тебя из снега, привели домой, обогрели, а ты все продолжал плакать, жалобно всхлипывать. Я посмотрела на тебя и рассмеялась — ты был мордатый, щеки и нос алые. Ты обиделся, что я смеюсь, и еще сильнее заревел. Тогда баба Аня тебе сказала: «Не плачь, дурачок. Тебе не больно, ты просто испугался. А испуг как птичка, он уже улетел». Ты после ее слов сразу успокоился.

Костя промолчал. Он не чувствовал в себе никакой связи с тем далеким маленьким мальчиком. Сейчас его испуг никуда не улетел и крепко сидел в нем.

Снова раздался звонок, на этот раз в дверь. Они оба насторожились.

— Это отец, — прошептала Лиза и смешалась. — То есть… он.

Костю подбросило.

— Стой! — уцепилась за него Лиза. — Не открывай ему… Прошу. Я еще не готова.

Но Костя был неукротим, он оттолкнул Лизу, не слушая ее мольбы, и вышел в переднюю.

Лиза бросилась к зеркалу, она успела взмахнуть два раза расческой, поправляя прическу, и увидела в зеркале отражение Глебова. С трудом повернулась к нему, прижимаясь спиной к стене, чтобы не упасть. Глебов внешне был спокоен, в руке он держал Костину куртку.

— Извини, что так поздно, — сказал он Лизе. — Телефон у вас не отвечал. А я волновался.

— Ну зачем же так! — зло заметил Костя. — Это лишнее.

Глебов посмотрел на Костю, прошел в комнату, бросил куртку на тахту, сел.

— Лиза, постарайся понять, не впадая в панику, — попросил он. — Костя сознался мне — это он угнал машину.

— Костя?… Угнал машину? — Хотя Лиза была готова к этому разговору, она растерялась, начала лепетать несуразицу: — Ты его не слушай… Он тебе наговорит… Ты плохо знаешь нынешних детей, он на тебя обиделся… из ревности. Он к тебе ревнует… привык, что я его собственность. А тут я замуж…

— Лиза! — перебил Глебов.

Она замолчала, глядя на него загнанными глазами.

— Ты хочешь его спасти. Понимаю. Я бы сам тоже хотел… Если бы это было возможно, я бы всю вину взял на себя. Но этим ничего не изменишь. Я не сравниваюсь с тобой: ты — мать. Но мне он тоже не чужой. Все, что случилось, наше общее горе.