Иван Синельников - Подсолнушек

— Я тебя посчитала за чужого дяденьку!

«Дяденька» солидно спросил:

— Ты чего бродишь одна в степи? Садись, подвезу!

Федя не останавливался на перекрестках в поисках дороги. Он хорошо знал степь и безошибочно определял нужное направление. Минут через десять он остановил лошадей на знакомой поляне.

— Слазь! — сказал он Юльке. — Приехали!

Каждый раз между обедом и ужином, когда на кухне было мало работы, Юлька бежала в степь смотреть, как работают самоходные комбайны.

До чего же умно сработана машина! Сам и ходит, и косит, и подбирает валки, и обмолачивает зерно, и складывает солому. Только на колхозных полях и работать комбайну!

Спереди ему навесили подборщик. Это — железный червяк и железная расческа, сделанная из толстой проволоки. Расческа поднимает с земли валки, а червяк толкает их на хедер. С хедера полотняный транспортер несет валки в барабан. Сколько ни пихай в отверстие валков, сколько ни подавай, — все мало! Ест, ест и — не наедается!

Не успеешь обернуться — в бункере полно зерна! Штурвальный сигналит: «Забирай зерно! Освобождай бункер!» Услыхав сигнал, подкатывает самосвал и на ходу забирает зерно. А комбайну хоть бы хны! Расческа чешет, червяк вертится, мотовило мотает, а ненасытная пасть молотилки — глотает, глотает, глотает!

От комбайнов Юлька бежала на колхозный ток. Там она брала в руки деревянную лопату, перелопачивала влажное зерно, помогала весовщику отмечать путевки шоферам.

Радостная и возбужденная возвращалась она на кухню:

— Ой, бабушка! — говорила Юлька. — Машины не успевают возить зерно. Сколько его ни увозят на элеватор, а комбайны подсыпают и подсыпают!

Бабушка радовалась вместе с Юлькой:

— Хлеб наш насущный даждь нам днесь.

Юлька не понимала значения этих слов, но раз их говорила бабушка, значит, так надо.

По ночам степных огней стало больше. Днем, когда они гасли, степь казалась подожженной со всех сторон и курилась, как разгорающиеся костры.

В бригаду вернулась выздоровевшая кухарка, а бабушка с внучкой стали собираться домой.

Кухарку звали Анастасией. Была она толстая, ходила вразвалку, поминутно теряла ключи от кладовки и на каждом шагу натыкалась то на табуретку, то на порожнее ведро, то на печку. Она посмотрела на Юльку и строго спросила:

— Ты в каком классе учишься?

— Перешла в четвертый.

— А почему такая худая? На суховейных землях что ли росла?

Юлька испугалась:

— Я бабушке помогала.

— Оставайся, будешь помогать мне.

— Нет, не останусь, — сказала Юлька.

…С вечера было душно. Бабушка и Юлька легли спать. Бабушка не могла уснуть, жаловалась на больные ноги:

— В суставах крутит, — говорила она. — Наверно, дождь будет.

Юлька проснулась от страшного грохота. Спросонок ей почудилось, будто кухарка опрокинула над головой порожнее ведро. Юлька посмотрела в окно. Вспышка молнии осветила улицу, соседние дома и поднятый вверх колодезный журавель. Громовой удар так тряхнул хату, что задребезжали стекла и сама собой настежь раскрылась дверь. Испуганная кошка спрыгнула с лежанки, спряталась под кровать.

Бабушка закрыла дверь и задвинула печную заслонку:

— Страсть-то на дворе какая, батюшки! — сказала она и стала торопливо одеваться.

— Вы куда собрались? — спросила Юлька.

— Пойду гляну, как там у нас на току…

— И я с вами…

Юлька запнулась на полуслове. По тесовой крыше застучали тысячи молоточков. Юлька видела, как сразу посветлели земля и крыши хат. По дороге, нахлестывая коней, промчались на дрожках Федя и бригадир Акимыч.

— Ливень, — сказала бабушка и вышла из хаты.

На душе у Юльки стало тревожно. Сунув ноги в чирики и подхватив старую кофтенку, она побежала догонять бабушку.

Рассветало. На птичнике не пели кочета. Шел крупный, теплый дождь. По глубоким колеям дороги текли вспененные мутные ручьи. Над садами, тревожно каркая, кружилась стая грачей. Пахло свежими листьями и скошенной травой.

Юлька добежала до речки.

Трудно было поверить, что пересохший за лето ручеек, который Юлька переходила вброд, не замочив коленей, превратился в грозную бушующую реку! Она катила вырванные с корнями, расщепленные молнией деревья, смытые плетни, вороха сена и трупы погибших птенцов. Вода, бурля, перекатывалась через настил моста, грозясь сокрушить все на своем пути.

Ступить на мост Юлька не решилась. Ее кто-то окликнул. Юлька обернулась на голос, увидела Федю.

Федя кивнул в сторону поля: