Карло Коберидзе - Зеленые каникулы

Так вот, возле этого чуда-моста родник бьет из-под земли, вода в нем холодная-прехолодная. Отсюда и буду возить воду для бригады. Набирать воду в деревне — никакого смысла: нагреется, пока довезу, а она и без того по сравнению с этой подогретой кажется. А кроме того, отсюда до бригады рукой подать. Из желобка вода звонко льется в ведро, из ведра струится в воронку, из воронки — в бочку.

Сколько времени, как отцвел виноград — уже махонькие виноградинки вылупились — а кругом все еще аромат такой! Особенно после дождя воздух пропитан этим чудесным запахом, и никаким другим воздухом не хочется дышать. Солнце печет вовсю, не успеваю утирать пот, а со лба так и катятся горячие капли, я утираю их платком, но они все равно ухитряются проскользнуть за ворот.

В небе реденькие облака, разбросаны там и сям, ну чего от них ждать, разве что затенят на минутку солнце?

От канала я сворачиваю к берегу Алазани, еще минут десять погоняю Мерцхалу и останавливаю ее наконец в тени высоченного раскидистого грецкого ореха. Дерево это вроде облачка, что висит над ним сейчас в небе, — одно название, что дерево: кузнец Абела кувалдой не расколет ореха с него, такая твердая скорлупа, а если и расколет, ядрышка не вытащишь — нет его. Только на варенье и годится; всё варенье в нашей деревне варят с этого дерева [7] Варенье из грецкого ореха варят, когда скорлупа еще не отвердела и ядро не созрело. . Зато тень — огромная! И прямо среди виноградников стоит, есть где передохнуть человеку, и благословляют его за это люди.

Я пустил Мерцхалу пастись за обочину дороги. Из дальнего конца виноградника меня заметил Лексо.

— Привет труженику, привет новому работнику! — и поднял руку, приветствует.

Увидели меня и другие:

— Привет, Рати!

— Здравствуй, труженик!

— Здравствуй, славный малый!

— Ладно, буду здравствовать, — соглашаюсь я. — Привет вам всем!

Я вытащил из дырки затычку, сунул в нее конец резинового шланга и прикрыл бочку своей рубашкой, чтобы вода не нагрелась. Под деревом стоят здоровенные бочки. Я заглянул в одну — в ней медный купорос, он жидкий, а небо почему-то не отражается. Один из членов бригады Лексо как раз наполнял купоросом свой аппарат, и я спросил его, почему это.

— Небо того же цвета, что купорос, вот и не отражается.

— А-а, не сообразил я!

— Где тебе сообразить, мал еще, много чего не понимаешь и не знаешь. И про лозу ты еще мало что ведаешь, а ее растить ой как сложно и трудно, с весны до осени требует ухода и забот! Есть виноград да потягивать вино — это еще не все. У меня в городе родич один, так он все твердит: «Хорошо вам в деревне, всего у вас там вдоволь, фруктов всяких, винограда, вина». Да что с ним толковать!.. Не осенью — сейчас бы полюбовался на меня, как жарюсь на солнце и обливаюсь потом. Верно, Рати, как, по-твоему?

Я утешил его:

— Ничего, крепкая у тебя хребтина, выдержишь.

Он вскинул аппарат на спину, повернулся ко мне и осуждающе покачал головой.

— Потому и отросли у тебя уши, как листья лопуха, что язык с перцем, — бросил он и пошел.

Опять я ляпнул, не подумав. Обидел усталого человека. Хорошее начало, нечего сказать…

Из виноградника один за другим выходили колхозники.

Пьют холодную воду, хвалят меня. Потом перемешивают купорос корявой палкой и наполняют свои аппараты. Вскинут на спину и идут вдоль лоз, опрыскивают их, напевая да насвистывая.

Подошел полдень. Бригада расположилась на траве в тени. Разостлали обрывки газет и вмиг выложили снедь: зеленый лук, петрушку, киндзи, чеснок, яички, соленый перец. И перед каждым — узкогорлая бутылка с вином. Я тоже достаю из своей сумки зелень, хачапури [8] Хачапури — пирог с сыром. , что испекла мама, тушинский сыр и рогатку.

Увидели рогатку и напустились: такой большой парень, взрослый, можно сказать, мужчина и образованный, начитанный, а ума, выходит, недостает! Я клялся матерью, уверял, что нашел рогатку по дороге сюда, да кто мне поверит? А я правда нашел ее на дороге.

Бутылки быстро пустеют, недоеденные куски хлеба убираются в сумки.

Потом все стелют рубашки на аппараты и кладут их под головы — надо же вздремнуть немного. А я слил остаток воды на землю и снова отправился к роднику.

Я напоил Мерцхалу и привязал ее к забору. Во двор спускается Манана — шумно топает по ступенькам, торопится ко мне.

— Рати, ребят привели! — кричит она. — Ты ушел, а тетя и привела их!

Я вам уже о многом рассказал, а про главное забыл, оказывается. У меня и братья есть. Мальчишки всем на загляденье! Про Манану и Нанули вы уже знаете. Нанули сейчас в пионерлагере, далеко отсюда, в Квишхети. Отличница она, вот и отправили ее туда. А разве это справедливо?